– Так же, как и все другие, – руками. У меня сильные руки. Уж во всяком случае сильнее, чем у тебя.
Роза вздохнула:
– Может, оно и так. Но ведь это еще полдела. У тебя ведь никогда не было детей, так что ты даже не представляешь, с какими проблемами может столкнуться мать.
– Дети есть у слепых женщин, – парировала Поппи. – Дети есть у глухих женщин. Дети есть у безнадежных дур. Ты хочешь сказать, что я справилась бы хуже их? Но ты можешь не беспокоиться, я не собираюсь заводить детей. Я знаю, какие могут возникнуть проблемы. Я всего лишь помогаю друзьям. Если ты так уж переживаешь о Мисси и Стар, почему бы тебе тоже не помочь?
– Прекрасная идея, – спохватилась Роза. – Наши дочки уже набегались. Поэтому Арт возьмет сейчас напрокат пару видеокассет и закажет пиццу. Я бы хотела пригласить и Мисси со Стар. Как ты думаешь, Мика не станет возражать?
Поппи знала, что Мика будет работать допоздна и не станет возражать, если кто-нибудь пригласит девочек к себе домой. Поппи придется весь вечер выслушивать глупости Розы. Но тут уж ничего не поделаешь.
За весь день Мика не перемолвился с Гриффином и десятком слов. Однако к наступлению сумерек в помещении, где готовится кленовый сироп, были собраны результаты их труда. В теплом сыроватом воздухе ощущался легкий запах хлорки. Они тщательно промыли и трижды сполоснули пластиковые шланги, выводные трубки для сбора сока, всевозможные приспособления из нержавеющей стали.
Вытирая длинную стальную раковину, Гриффин спросил:
– Сколько сиропа вы делаете?
– В хороший сезон? Примерно четыре с половиной тонны. Чем дольше деревья дают сок, тем больше сиропа.
– А от чего это зависит?
– От погоды. Сок выделяется, когда ночью температура ниже точки замерзания, а днем выше. Если днем и ночью одинаково холодно или тепло, сок идет плохо.
– Вы научились этому ремеслу у отца?
– У отца, у дяди. – Мика посмотрел на Гриффина. – Конечно, у них тогда не было столько леса, сколько у меня. Таскать сок ведрами с двадцати гектаров было бы невозможно. Теперь мы используем шланги. Это облегчает работу. Поэтому мы можем справляться сами, не нанимая рабочих. По крайней мере раньше могли. Я очень рассчитывал на Хезер.
Он замолчал.
– Я хотел бы поговорить с вами о Хезер. Мика бросил на него уничижительный взгляд:
– Я все ждал, когда же дело дойдет до этого.
– Я ведь могу помочь. У меня есть связи. У меня есть возможность раздобыть информацию, недоступную другим.
– Скажите, а зачем это вам нужно?
Гриффин не мог заставить себя признаться, что хочет таким образом искупить свою невольную вину. Поэтому он сказал:
– Ради Поппи. Она мне очень нравится, и я хотел бы помочь ее друзьям.
– Это она послала вас ко мне?
– Нет. Она оберегает вас. Она пока так до конца и не поверила, что я ей друг.
– Если даже она не уверена в этом, то почему я должен вам доверять?
– Потому что я даю вам честное слово. И делаю я это не только из-за Поппи, – добавил он. – Мне просто повезло, что у меня есть возможности. Я зачастую пользуюсь ими, чтобы раздобыть информацию о чем-то, что мне по существу безразлично. А это совсем другой случай. Мне нравится ваш город. Мне нравятся здешние люди. А с Хезер действительно сурово обошлись.
– Сколько это будет мне стоить?
– Нисколько. Дело в том, что вы – главное звено в этом деле. Вы можете подсказать мне правильное направление поиска.
Мика начал собирать мокрые тряпки.
– Мне нужны самые основные сведения, – уговаривал его Гриффин. – Хорошо бы знать, где она родилась.
– Не могу вам ничем помочь.
Захватив охапку мокрых тряпок, Мика вышел за дверь. Гриффин взял куртки и последовал за ним.
– Потому, что сами не знаете? Но ведь вы прожили вместе четыре года. Может быть, она хоть о чем-то упоминала, на что-то намекала.
– Если она что-то и говорила, я этого не помню, – пробормотал Мика и широким шагом направился к дому.
– Может быть, какие-нибудь письма? – не сдавался Гриффин. – Она когда-нибудь получала письма, поздравительные открытки с незнакомым вам обратным адресом?
– Нет. Правда, я никогда не просматривал почту.
– Может быть, она что-нибудь спрятала?
