подобным делам. — Его губы сложились в саркастическую улыбку. — Они руководствуются мыслью, что такое дело должно дозреть, как плод в утробе матери.

— Понятно, — протянула Сара, отводя глаза и спрашивая себя при этом, не думает ли он снова, что она не хочет иметь детей а затем подумав о том, не испытывает ли она опять чувство вины. Вины? Разве она виновата в том, что в ее теле что-то не так? Но не это сейчас важно. Похоже, что теперь, по крайней мере, в течение года, у нее будет ребенок. С точки зрения закона, как только процедура удочерения завершится, она станет матерью Лиззи.

Глубокий голос Джеффри вторгся в ее размышления.

— Спасибо за подарок, который ты ей привезла, Сара. Очень мило с твоей стороны.

— Ерунда.

— Это не так. Ты вовсе не обязана что-либо привозить ей. Я знаю, как ты занята.

— Право, Джефф, это пустяки.

Но он, по-видимому, решил использовать этот повод, чтобы сформулировать определенный принцип. Взгляд Джеффри посерьезнел, он слегка прищурился.

— Наш брак существует на бумаге. Ты должна знать, что я не ожидаю от тебя ничего, кроме физического присутствия здесь время от времени, а также участия в подготовке документов и собеседований.

Сара почувствовала сильнейшую обиду.

— Какой романтичный разговор… и ни больше, ни меньше, как в день нашей свадьбы.

Ее защитная ирония не показалась Джеффри забавной. Он начисто забыл о супе.

— Я говорю это совершенно серьезно. Я пытаюсь быть честным. У тебя своя жизнь, и она многого требует от тебя. Как только я заполучу Лиззи…

Он замолчал на полуслове, заметив отвращение, отразившееся на ее лице.

— Почему ты считаешь меня такой жестокосердной?! — отпрянув от него, воскликнула Сара. — Неужели ты не понимаешь, что малышка вызывает какие-то чувства и во мне? Ты знаешь, что я не бесчеловечная. Неужели ты не понимаешь, как мне было приятно покупать ей этого котенка?

— Я не знаю, правда. Мне казалось, ты только и думаешь о том, чтобы достичь славы Картье.

Не в силах поверить в его черствость, Сара глубоко вздохнула. Ей не приходил в голову достаточно едкий ответ, и она лишь закусила губу. Она не могла справиться с легкой дрожью, охватившей все ее члены, и, пытаясь ее унять, Сара крепко вцепилась в подлокотники кресла. Все это время она задавалась вопросом, не является ли этот разговор предзнаменованием того, что должно произойти. Вдруг ощутив озноб, Сара крепко обхватила себя за плечи. Затем, быстро собравшись с мыслями, заговорила спокойно, медленно, с удивительным самообладанием:

— Джеффри, ты явно чего-то не понимаешь. За два года нашего брака я была сыта по горло, — она сделала выразительный жест, — тем, что от меня ожидалось. Оставляя тебя, я поклялась себе жить так, как хочется мне. С тех пор я неизменно следовала этому решению. Если ты расцениваешь это как эгоизм, это твое право. Но я так не думаю. — Тяжело дыша от старания сохранить спокойствие, Сара остановилась перевести дух. Глаза ее сузились от гнева. — Я понимаю это так: я свободная женщина и могу позволить себе думать и поступать по своему усмотрению. Когда я согласилась выйти за тебя замуж, я сделала выбор сама. То же относится и к моему согласию стать матерью Лиззи. Если я пожелаю ей что- либо купить, я это сделаю. Если мне захочется пойти с ней погулять, я пойду. И раз уж мы коснулись этой темы, хочу сообщить тебе, что я намерена отделать ее комнату. Лиззи нужна детская, с яркими цветами и картинками, с мобилями и игрушками, которые будут ее развивать.

— Я об этом позабочусь.

В ее расширившихся глазах можно было прочитать укор.

— Это сделаю я.

— Когда? — прорычал он. — Ты же большую часть времени будешь в Нью-Йорке.

— Ты же сам говорил, как это будет легко, когда есть реактивные самолеты и телефоны и все прочее, — насмешливо напомнила она, но теперь ее тон был более мягким, так как к гневу примешивалась растерянность. Джеффри ожидал от нее худшего. Почему? — Я могу это сделать. Я хочу это сделать. — Помолчав, она тихо добавила: — Разве это не является прерогативой матери?

Ее слова повисли в воздухе. Джеффри смотрел на нее в замешательстве. В замешательстве? В свою очередь Сара не могла понять его. В конце концов, почувствовав, что зашли в тупик, оба отвели глаза и молча доели суп. Кстати появилась и миссис Флеминг, которая убрала тарелки, чтобы сразу же вернуться вновь, на этот раз с салатом, Сара с минуту разглядывала аккуратный натюрморт из зелени, а затем, выбрав из двух вилок, находившихся слева от тарелки, ту, что была поменьше и лежала снаружи, хмыкнула.

— Это вызывает у меня определенные воспоминания. — Подняв голову, она обвела взглядом элегантную комнату. — Долгие годы одна только мысль об этой столовой начисто отбивала у меня аппетит. Никогда не забуду, как я впервые ела здесь. — Она покачала головой. — Вот ужас-то был! Как многого я не знала!

— В этом не было твоей вины, — последовал глубокомысленный ответ.

— Да, но это мало утешало меня в моем унижении. Мне неоткуда было знать, что эта… — Сара подняла маленькую вилочку, — для салата, а большая — для основного блюда. Дома нас этому не учили.

— Тебе удалось это наверстать.

Сара бросила на него уничтожающий взгляд.

— Да, но уже после того первого провала. К тому времени ущерб уже был нанесен.

— Это было не так уж страшно.

— Для тебя. Не твоя душа разрывалась на части.

— Да-а, — задумчиво протянул Джеффри, после чего погрузился в молчание. Он тоже помнил их первый ужин. Ощущая ее скованность, он приложил все усилия, чтобы она чувствовала себя менее напряженно. Почему имело такое значение, какой вилкой она пользовалась? Сара была вежлива, правильно говорила и изо всех сил пыталась делать то же, что другие. Но его мать задалась целью смутить ее. О, как хорошо он это помнил! Даже тот факт, что старухи уже не было в живых, не умерил его злости.

— Ладно, — продолжала Сара более миролюбиво, — теперь ты можешь быть уверен, что я знаю, как вести себя. Я прочитала соответствующие книжки и поучилась у соответствующих людей. На этот раз твоя мать гордилась бы…

— Хватит! — взорвался Джеффри, так что она чуть не подпрыгнула от его неожиданно бурной реакции. Но он быстро взял себя в руки, сознавая, что его раздражение выплескивается не по адресу. — Я никогда не ставил под вопрос твои способности в этом отношении и не собираюсь делать это сейчас. — Откашлявшись, Джеффри вздохнул, ставя точку на этом разделе дискуссии. — Что меня интересует так это что было в Нью-Йорке.

Саре потребовалась минута, чтобы переключиться.

— В Нью-Йорке?

— Ты же сообщила новость своим знакомым, не правда ли? — Когда Сара кивнула, он быстро продолжил: — Как они это восприняли?

Подцепив листик салата, Сара жевала его, вспоминая первую встречу со своими ведущими сотрудниками, где эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Она также припомнила импровизированное собрание правления, состоявшееся на следующий день. Реакция была той же самой.

— Они были… поражены.

— В хорошем или плохом смысле?

— Скажем так: сообщение вызвало временное замешательство. — Замешательство… Неловкость… Она теперь уже профессионал по части урегулирования неловких ситуаций. В последнее время они казалось, ее просто преследовали.

— Почему? — спросил Джеффри с искренним интересом.

Отметив про себя как, наконец, расслабились его губы, Сара вспомнила, как нежно они целовали ее, но, отбросив эту мысль, она вернулась в настоящее.

— Это серьезная перемена, которая не могла не взволновать моих коллег.