— И ты спрашиваешь меня? — прошептала она. — Кажется, что ты лучше меня должен это знать.

— Яд? — сказал Жерар, нахмурив брови.

— Да! Будь покоен… моя рука не дрогнет!

— Завтра вечером, вместо того, чтобы налить ему усыпительного, я подолью в вино яд… Что же, сон его будет более продолжителен… и только…

Жерар несколько минут внимательно смотрел на Хильду. Она была спокойна и улыбалась.

— Хильда! — сказал молодой человек едва внятным голосом. — Знаешь, чего я боюсь!

— Чего же? — спросила она. — Разве ты забыл, чему ты сам меня учил? Вот твои слова: всегда надо идти прямо к цели, не останавливаться ни перед какими препятствиями, стараться преодолевать их какими бы то ни было средствами. Цель оправдывает средства!

— Будь по-твоему! Ты сильнее меня!… Смерть повинуется тебе, как я преклоняюсь перед твоими желаниями… Завтра он не проснется более!

Де Нойаль подошел к шкафу…

— Что ты хочешь делать?

— Приготовить нужный яд…

В глазах Хильды блеснула адская радость. Любовник в это время переливал разные жидкости из склянки в склянку, приготовляя ужасный напиток. Через несколько минут он налил совершенно бесцветную жидкость в маленький пузырек.

Пока де Нойаль занимался этим делом, молодая женщина не переставала докучать ему разными вопросами.

— Этот яд, — спрашивала она, — можно ли влить его в вино и не изменит ли он его вкуса?

— Можно! — ответил Жерар.

— Оставляет ли он следы?

— Никаких!

— Хорошо. Ты больше не будешь меня ревновать?

— Нет.

— И ты будешь счастлив?… Я так буду любить тебя! — Маркиза с восторгом прибавила про себя: — Он прав, я сильнее его: моя воля будет для него законом!…

Жерар закупорил пузырек и поставил его перед маркизой.

— Хильда! — сказал он. — Вот твоя свобода!…

Молодая женщина уже протянула руку, чтобы взять его, но не успела…

Маркиз де Салье был не в силах удержаться долее, он выскочил из-за драпировки с обнаженной шпагой в руке и встал между преступниками.

— А вот и мщение! — воскликнул он.

Как громом пораженные, Жерар и Хильда отскочили назад. Маркиза узнала своего мужа.

— Муж мой! — вскричала она, падая к его ногам.

— Нас выдали! — жестко сказал Жерар. — Но еще не все погибло…

— Гнусные убийцы, — бормотал маркиз, — теперь вы в моих руках! Вы не избегнете моего мщения! Проклятый алхимик! Ты украл мою честь, ты хочешь похитить мою жизнь! Защищайся же!

— Постараюсь! — ответил Жерар.

Он подошел к стене, на которой висело оружие, выбрал самую крепкую шпагу и стал в оборонительное положение. Лицо его было совершенно спокойно.

Де Салье бросился на него.

— Я убью тебя! — ревел он. — Защищайся!

— Посмотрим! — возразил Жерар.

— Потом будет ваша очередь, сударыня! — прибавил маркиз, обращаясь к Хильде, которая все еще стояла на коленях.

Маркиз дрался ожесточенно.

То был ужасный бой. Мужчины были одинаково сильны, и оба старались нанести смертельный удар.

Жерар впивался огненным взглядом в своего противника. Он выжидал благоприятной минуты, чтобы поразить его в самое сердце. Шпаги скрещивались в продолжение нескольких секунд. Вдруг де Нойаль стал ослабевать и не отразил удара, маркиз воспользовался этим и накинулся на противника.

Жерар же, в действительности, не ослабел. Он отступил с целью обмануть маркиза. Эта уловка удалась ему вполне. В бешеном бою маркиз забыл обычную предосторожность. И дорого бы поплатился за свою ошибку. Жерар воспользовался этим случаем, его шпага готова уже была пронзить незащищенную грудь противника. Маркиз погиб бы, если бы ловко не отклонил удара Жерара, шпага которого еще не успела глубоко вонзиться и сделала лишь легкую рану.

— Вы ранены? — вскричал де Нойаль.

— Ничего!… — ответил маркиз.

И бой продолжался.

Хильда, между тем, поднялась с пола. Она едва держалась на ногах и конвульсивно дрожала, отыскивая место, где бы ей можно было спрятаться.

«Если он не будет убит, — думала она, — то убьет меня! Я это ясно прочла в его взгляде… Боже мой, что делать? Куда скрыться?»

Видя, что муж не замечает ее и стоит к ней спиной, она быстро направилась к двери, в которую вошла. Дверь оказалась запертай. Об этом постарался слуга Мало.

— Я погибла! — шептала молодая женщина и упала в отчаянии на колени: ноги отказались повиноваться ей.

Во время этой попытки к бегству успех перешел на сторону де Салье. Жерар стал ослабевать, его дыхание стало порывисто, руки отекли, он не мог уж отражать сильных ударов своего противника. Молодой человек случайно опрокинул стул и встал за этим прикрытием.

— Напрасно! — воскликнул де Салье. — Ты не укроешься от меня!

Губы Хильды шевелились, не произнося ни малейшего звука. Несчастная шептала про себя: «В темноте он не увидит меня… я спрячусь…»

Она ползком добралась до стола, на котором стояла лампа.

Маркиз глухо застонал. Хильда подумала, что ее заметили, и остановилась. Но маркиз не видел ее, у него переломилась шпага. Жерар, перепрыгнув через стул, поднял над ним свое оружие и закричал:

Ты должен был убить меня, но теперь ты умрешь от моей руки!…

— Увидим! — в свою очередь крикнул маркиз, схватив с богатырской силой Жерара за руку и не дав ему времени нанести удар. Он отбросил Жерара на несколько шагов от себя, сорвал со стены первое попавшееся оружие и стал в оборонительное положение.

— Я тебя убью твоим же собственным оружием! — сказал он.

Жерар успел встать и оправиться. Бой возобновился. Хильда в это время доползла до стола, приподнялась и опрокинула лампу. Последние удары противников раздавались в темноте.

Хильда подбежала к двери библиотеки, отворила ее и отступила в ужасе: на пороге, с лампой в одной руке и с пистолетом в другой, стоял Мало. В то же время Жерар тяжело упал, держась рукою за грудь, из раны струилась кровь.

— Я говорил, что убью тебя! — сказал маркиз.

— Теперь все кончено! — воскликнула маркиза. — Я погибла!

Де Салье сделал знак Мало и что-то тихо сказал ему на ухо.

— Слушаю, сударь, все будет исполнено, — поклонился слуга и вышел из комнаты, поставив лампу на стол.

— Теперь очередь за вами! — сказал маркиз, обратившись к жене.

По телу молодой женщины пробежала дрожь.

— В продолжение нескольких ночей я следил за вами, пока не перешагнул порог этого проклятого дома… я все еще сомневался… я не мог допустить мысли о таком позоре… Но в эту ночь я подслушал вас… Я все видел, слышал и знаю все…