мотоцикл увеличил скорость, мгновенно оторвавшись на весьма значительное расстояние. Бульвар, по которому они ехали, был практически пустым. Через триста метров Малко остановился у светофора, и мотоцикл пропал из виду. Неизвестно, обнаружили мотоциклисты слежку или просто решили прокатиться с ветерком, благо мощность машины позволяла.

Правда, Малко был известен номер. С помощью ЦРУ можно будет выйти на владельца. Он снова повернул к мосту через Саву. «Интерконтиненталь» был похож на огромный зеленоватый корабль, выброшенный штормом на берег Дуная. Поднявшись в номер, Малко сразу же лег спать. Только бы сработал запасной вариант, о котором они договаривались в Лицене, только бы ему удалось встретиться завтра с резидентом.

Заснул он с трудом, и все чудилось ему загадочное лицо Милены Братич.

Яростный ветер разогнал тучи. Портье вручил Малко конверт. В нем лежала очень короткая записка. Его приглашали на праздник в честь Святого Николы Угодника к некоему Милличу Продовнову. К шести часам... Запасной вариант сработал... Он купил сербскую газету и пробежал глазами заголовки. Об убийстве Генри Гарвуда ни слова. Либо газета версталась слишком рано, либо труп так еще и не обнаружили, либо югославская полиция решила ничего не разглашать...

Элько Кризантем спросил:

— Что у нас по плану?

Малко не знал, следует ли ему встречаться с Миленой до того, как он поговорит с резидентом. Но если удастся убедить женщину отвести его к Араму Эриваняну, сколько времени он выиграет!

К тому же еще эти загадочные убийцы. На их счету три трупа. И никаких следов.

— Поедете со мной, — сказал Малко. — Будете сидеть в засаде в гостинице «Москва». На случай, если наши мотогонщики вернутся. Только без глупостей. Не хочу, чтоб вы стали четвертым трупом в этом деле.

Турок довольно улыбнулся. Со смертью он был на ты. Элько гладил кончиками пальцев шнурок в кармане, как другие перебирают четки.

Они сели в баджетовский «морседес-190» и двинулись в сторону Белграда. Малко высадил Кризантема у «Москвы», а сам поехал дальше на север. Его просто бесило, что приходилось терять впустую столько времени. С Миленой Братич он столкнулся у дверей. Она, в вечной своей шляпе, как раз выходила на улицу.

— Вы же мне не позвонили, — сказала женщина. — Я хочу вызволить свою машину.

— Садитесь, — сказал Малко. — Я вас довезу.

Она села на переднее сиденье. Сегодня Милена выглядела гораздо спокойнее.

— Есть какие-нибудь новости от Эриваняна? — спросил Малко.

— Нет. Я еще не звонила. Сейчас позвоню. Направляйтесь, пожалуйста, в Кара Дусана...

— Милена, — сказал Малко. — Мы все сидим на пороховой бочке. Ему надо немедленно покинуть Белград.

Молодая женщина наклонила голову.

— Согласна, немедленно, но живым. Я уверена, что за мной следят. И не могу вести себя так, словно убийц не существует вовсе. Я уже дважды совершила ошибку, и вы знаете, к чему это привело. Наверное, вам нужно еще увидеться со своими?

— Да.

— Ну так и скажите им. У вас большие возможности.

Малко не успел ответить. Милена указала рукой на высокую решетку, возле которой дежурил милиционер.

— Это здесь. Я потом сразу же вернусь домой.

Говорила она скорее сухо. Томное создание, целовавшее его и демонстрировавшее ножки, исчезло. Пожалуй, накачавшись сливовицей, она становилась симпатичней...

Ему не терпелось встретиться с Эндрю Виткином. Чтобы не кружить по узким улочкам Белграда, он решил вернуться к «Интерконтиненталю». Малко уже собирался повернуть к мосту, когда резкий звук сирены заставил его вздрогнуть. Его обогнала милицейская машина с синей мигалкой на крыше. Милиционер, высунув руку в открытое окно, размахивал красным диском, приказывая ему остановиться.

Малко едва подавил сильный приступ тошноты. Случилось то, чего он опасался с того момента, как пересек границу Югославии. Нечего соваться в коммунистическую страну, когда столько лет работаешь секретным агентом ЦРУ... Он взглянул на дорогу. На своем «мерседосе-190» он запросто обгонит дизельный милицейский «фольксваген». Но дальше-то что?

Один милиционер вышел из машины — синяя фуражка сдвинута на затылок, а микрофон рации прикреплен на груди — и направился к Малко.

Малко подумал о лежащем в кармане плаща пистолете и невинная улыбка далась ему с трудом.

Милиционер заговорил с ним по-сербски. Слава богу, Малко понимал по-русски, а это языки родственные. Когда же до него дошло, что в вину ему вменяется непристегнутый ремень безопасности, он едва не бросился на шею работнику дорожной милиции... Разумеется, отвечал он по-немецки, вытащил все документы на машину, свой паспорт и долго рассыпался в извинениях. Когда же и дорожный инспектор уразумел, что Малко готов тут же на месте уплатить штраф в двести динаров, атмосфера окончательно разрядилась.

Десятью минутами позже он отъехал, пристегнутый по всем правилам, под благожелательным взглядом дорожной инспекции, довольной тем, что попался такой сговорчивый турист... Лежавший в плаще ультраплоский пистолет, не слишком тяжелый, оттягивал карман так, словно весил тонну...

Малко не успел даже выйти из машины. Турок ждал его у витрины цветочного магазина, каких в Белграде прорва, прямо против фасада гостиницы «Москва». Он возбужденно вскочил в «мерседес».

— Кажется, кое-что нашел! — заявил он.

— Вы видели мотоциклистов?

— Нет. Но я встретил одного турка, эмигранта, он здесь работает. Частенько наведывается в «Москву», потому что тут собирается народец с Ближнего Востока. Так вот, вчера он видел армян... а их в Белграде почти нет. Эти двое говорили то по-армянски, то по-арабски. Как армяне из Бейрута.

Малко затормозил, чтоб не столкнуть с рельс трамвай.

— Они были на мотоцикле?

— Нет, — сказал Элько Кризантем. — У них старенькая «застава». Но есть кое-что еще поинтересней. Они встречались с одним типом, дипломатом. И проводили его до машины. Номер СД 10.

Это было даже чересчур здорово...

— А почему эти армяне заинтересовали вашего приятеля?

— Потому что он настоящий турок, — гордо ответил Элько Кризантем. — Три года назад другие армяне убили нашего посла в этой стране. И у этих тоже мысли черные.

Малко счел неуместным заметить своему подручному, что с точки зрения турок у всех армян вообще мысли черные.

— Он дал их описание?

— Да. Один совсем молодой, крепкий, коротко стриженный, глаза глубоко посажены. Другой постарше, почти лысый, очень худой, с маленькими усиками.

Конечно, то, что рассказал Элько, могло оказаться чрезвычайно важным, но в данный момент абсолютно ничего не давало. Разве что попытаться перебрать Белград камешек за камешком...

И все же есть кое-какие вещественные улики. Номер мотоцикла, описание армян, их встреча с дипломатом. Эндрю Виткин сумеет, может быть, вытянуть из этого кое-что существенное.

Но до встречи еще оставалось немало времени.

Миллич Продовнов жил на улице Илендарской в старом темном доме. Уже с третьего этажа Малко услышал громкий гул голосов: коктейль был в самом разгаре. Квартира оказалась двухэтажной, нижняя часть выполняла роль прихожей. Две большие комнаты наверху были забиты толпой приглашенных, женщин и мужчин, с бокалами в руках. Малко встретила блондинка, заговорив с ним сначала по-сербски, а затем перейдя на английский, и буквально силой потащила его к буфету.