не заставала дома, а он не перезванивал. Не уверена, что он откликнется. Я знаю, что он в городе, но я разговаривала с его матерью, она сказала…

Лючио записал номер и взялся за телефон. Ему повезло: Шанай был дома, и, прежде чем передать трубку Микки, Лючио вкратце сообщил ее двоюродному брату о случившемся. В голосе Шаная звучало такое участие, что ей сразу стало легче. Она еще раз все подробно рассказала ему и посоветовалась насчет хорошего юриста. Шанай спросил, где ее найти, обещал приехать.

— Скажи… как ты? — спрашивал он снова и снова. — Раны серьезные? Может, привезти врача?

Микки успокоила его, сказав, что раны поверхностные и что у Лючио мать — медсестра, которая поможет ей, если понадобится. Но при этом сама не услышала в своем голосе уверенности.

Шанай приехал через пятнадцать минут. Он нежно обнял Микки, и ей невольно подумалось, что чуть ли не впервые за всю жизнь между ними возникло что-то вроде физической близости.

— Я слышал, есть специальный центр, где помогают в таких случаях, — сказал он. — Это где-то в… не помню, где он находится. Я читал о нем в газете еще до отъезда из Индии. Надо будет им позвонить.

— Да, — оживилась Микки, — есть какая-то общественная организация. Ами знакома с одной женщиной-юристом, она там работает. Я узнаю у нее, как с ними связаться.

Ами была потрясена ее рассказом и сказала, что немедленно приедет.

Уже через полчаса все были в сборе, включая Бхавну — подругу Ами, которая работала юристом в том самом центре.

— Нанесение телесных повреждений жене, — сказала она, — это уголовно наказуемое деяние. Мы можем хоть сейчас подать иск, если вы захотите. Но должна вас предупредить, что, учитывая ваше общественное положение, судебное разбирательство привлечет внимание общественности. Нужно ли это вам?

Микки энергично покачала головой, но Лючио продолжал твердить:

— Надо проучить этого ублюдка. Мы ему покажем.

Микки вышла в соседнюю комнату поговорить наедине с Шанаем, и тот согласился, что скандал ей действительно ни к чему.

— А могу я сейчас все это просто задокументировать, а потом предъявить в качестве доказательства во время бракоразводного процесса? — спросила она у Бхавны.

— Решение за вами. Но сейчас, по горячим следам, мы можем поднять большую шумиху. У меня много друзей-журналистов в разных газетах — они охотно напишут об этом случае. А исковое заявление можно подать прямо завтра с утра, как только откроются суды.

Микки сама не могла понять, почему, но ей такой вариант развития событий был не по душе.

— Микки придает слишком большое значение неприкосновенности своей частной жизни, — пояснила Бхавне Ами, — и ей неприятно, что кто-то будет копаться в ее грязном белье. Но я считаю, что обезопасить себя на случай, если муж начнет угрожать ей в суде, просто необходимо.

Бхавна кивнула.

— Вы хотите обязать его платить вам алименты, содержание и все такое? — уточнила она. — Мы можем потребовать этого в суде.

Микки отрицательно покачала головой и рассказала, что переписала на мужа все свое имущество.

— Да вы с ума сошли! — Бхавна отказывалась верить своим ушам. — Ни в коем случае нельзя было это делать! Неужели никого не нашлось, чтобы предостеречь вас?

— Да, мне говорили, — ответила Микки с кроткой улыбкой. — Но дело в том, что я любила этого человека… и люблю до сих пор.

— Да что с тобой, Микки?! — возмутилась Ами. — У тебя совсем гордости не осталось? Ты только посмотри на себя. Вся в синяках и порезах, а туда же, защищает его! Не понимаю, как так можно!

— Что ж, тогда давайте сейчас просто зафиксируем все, что случилось, — предложила Бхавна. — У нас есть свидетель — Лючио, раны и синяки мы с вами видели своими глазами. Пусть Микки придет в себя и поспит, а завтра продолжим разговор.

Ами бросила вопросительный взгляд на свою юную подопечную.

— Может, переночуешь у меня?

— Нет, Микки, оставайся здесь, с нами, — быстро перебил ее Лючио. — Моя мама еще раз обработает твои раны… у нас есть отдельная кровать. Здесь, конечно, не дворец, но зато чисто и уютно.

— Да, я лучше останусь, — вяло кивнула Микки. — Шанай, пожалуйста, задержись ненадолго, мне надо с тобой поговорить.

Ами и Бхавна уехали, пообещав позвонить утром.

Лючио налил себе стаканчик чистого рома и оставил Микки наедине с Шанаем. Они уселись на диван, и Микки наконец дала волю слезам. Шанай прижал ее к себе, а когда она выплакалась и немного успокоилась, взял карандаш и блокнот и попросил ее составить список имущества, которое у нее осталось: украшения матери, недвижимость, акции и все, что она еще сможет припомнить. Список получился небольшой. Шанай прочитал его и только развел руками.

— Ну ты и дуреха! Как можно было бросить всё к ногам такого человека? Он же преступник!

Микки закрыла ему рот ладонью.

— Не надо, Шанай, не сейчас. Мне очень важно знать, что ты на моей стороне, что ты не бросишь меня в беде. Мне нужна твоя помощь. Просто пообещай, что поможешь, ладно?

Шанай кивнул и сжал ее руку.

— Хорошо, а завтра мы детально обсудим все стороны вопроса: юридическую, финансовую и так далее. Не волнуйся. Я всегда буду на твоей стороне.

— Спасибо, — с чувством сказала Микки.

Адвокаты Бинни тоже не дремали. Уже на следующее утро в одиннадцать часов Микки принесли повестку. Иск о расторжении брака включал обвинения по семнадцати пунктам, в том числе в супружеской неверности. Но особенно поразили Микки слова о том, что их брак с Бинни все это время оставался фиктивным, а следовательно, подлежит аннулированию. «Как такое может быть?!» — поражалась она, и перед глазами у нее мелькали сцены страсти, которой они предавались в Мандве, на пляже на Бали и у себя дома. Как Бинни мог опуститься до такой грязной лжи? Она тут же позвонила Бхавне, чтобы посоветоваться. Надо сказать, та ничуть не удивилась.

— Мужчины часто так поступают, чтобы развестись побыстрее и без особых расходов. Не волнуйся, так легко он от нас не отделается. Перешли все эти документы мне, а еще лучше привези. Записывай мой рабочий адрес.

Микки сразу же отправилась к Бхавне и вскоре была на месте. Тесный закуток трудно было назвать офисом. В приемной толпилось множество женщин. С Бхавной вместе работала группа молодых юристов, они вели прием и отвечали на звонки двух телефонов, которые не умолкали ни на минуту. Повсюду громоздились стопки юридической литературы и папок с документами. А посреди всего этого хаоса спокойно восседала Бхавна в черном с белым сари, со множеством старинных серебряных браслетов на руках и с двумя карандашами, воткнутыми в небрежно завязанный узел волос. Она спокойно отвечала на вопросы посетителей и на телефонные звонки и выглядела при этом свежей и отдохнувшей. Бхавна жестом попросила Микки найти себе местечко, сесть и подождать. Кто-то сунул ей в руку щербатую кружку с чаем.

— Таарини! — воскликнула Микки, узнав свою школьную подругу. Они неловко обнялись.

Таарини нервно теребила край своего сари. Микки отметила влажные пятна от пота у нее под мышками, облупившийся лак на ногтях, неухоженные брови… И все же она была очень рада встрече и сама не заметила, как слово за слово рассказала старой подруге всю свою историю.

— Прости, пожалуйста, что гружу тебя своими проблемами, — сказала она, всхлипнув. — Я больше не буду. У тебя, наверное, и своих хватает.

— Иначе я бы здесь не оказалась, — устало кивнула Таарини. — У меня роман на стороне, и я просто потеряла голову. Не смотри на меня так. Что тебя удивляет? Что представительница среднего класса, у которой есть муж и дети, завела любовника? Думаешь, только богачам дозволено так развлекаться? Так вот, мой любовник не такой богатый и влиятельный, как твой муж и другие твои знакомые. Он простой