сопровождении шумного оркестра из духовых народных инструментов, исполняющего какой-нибудь из последних западных хитов, как принято на пенджабских свадьбах», — думала она, скрывая усмешку. И к составлению списка гостей подошел со всей ответственностью — тут не было никого из его буйных приятелей, а представители деловых кругов и люди искусства с удовольствием общались друг с другом.

— Ты, принцесса, должна думать только о том, чтобы хорошо выглядеть. Все остальное — моя забота, — говорил Бинни невесте, и Микки была рада это слышать.

И все-таки тете Анджанабен удалось кое в чем настоять на своем: церемонию проводил гуджаратский жрец и соблюдались все ритуалы общины Микки. Бинни едва скрывал нетерпение, дожидаясь, когда закончатся все эти песнопения, в которых никто не понимал ни слова. Потом жрец разжег священный огонь, и у Микки сильно защипало глаза. Она подняла взгляд на Бинни — у него по щекам текли слезы. Жрец положил в потрескивающий огонь топленого коровьего масла, и Микки с трудом сосредоточилась на его наставлениях. Потом жрец положил на раскрытую ладонь Бинни немного листьев бетеля и накрыл их ладонью Микки, после этого связал их руки шелковым платком и пропел еще несколько мантр. Бинни легонько потер пальцем один из символов, нанесенных хной на ладонь Микки, и прошептал:

— Ты знаешь, что он означает?

— Подожди, не говори, дай я угадаю. Тебе невтерпеж, так? — ответила Микки с улыбкой.

Жрец бросил на легкомысленную парочку укоризненный взгляд и начал обматывать их священной нитью, которая символизировала семейные узы. Потом он связал полы их одежд.

— Попробуй теперь сбеги от меня, Бинни Мальхотра, — тихо поддразнила новоиспеченного мужа Микки, а он в ответ втихаря ущипнул ее пониже талии.

— Отныне, принцесса, ты принадлежишь мне, — торжественно произнес он, и Микки не поняла, шутит он или говорит серьезно.

Они обменивались гирляндами, когда в толпе гостей вдруг кто-то громко разрыдался. Краем глаза Микки заметила, что из зала выводят Урми с какой-то девочкой. «Что тут делает эта женщина?» — раздраженно подумала Микки, но поскольку на лице Бинни во время всей этой сцены не дрогнул ни один мускул, решила не придавать значения случившемуся и сосредоточилась на церемонии.

Она длилась три часа. Некоторые обряды сократили или вообще пропустили. Например, обошлись без длинных песен скорби, которые обычно исполняют пожилые родственницы, доводя невесту до слез. Бинни уговорил жрецов побыстрее покончить с формальностями. Но роскошный ужин, на котором газели пел знаменитый певец, специально приглашенный из Пакистана на один вечер, затянулся, и было уже далеко за полночь, когда Бинни легонько толкнул свою очаровательную молодую жену локтем в бок и, лукаво подмигнув, спросил:

— Может, сбежим отсюда?

Они потихоньку выскользнули из зала, оставив гостей веселиться дальше. Бинни прошел мимо разукрашенной цветами свадебной машины и сел за руль своего «пежо».

— Это наша ночь, принцесса, — сказал он и страстно поцеловал Микки.

Они благополучно выбрались с забитой машинами гостей стоянки и поехали к гавани, где их ждала «Страстная красотка-1». А потом была незабываемая ночь. Как только они отплыли от берегов Бомбея, Микки стала замечать в поведении мужа что-то безумное, а проснувшись на следующий день около полудня, только упрочилась в своих подозрениях. Казалось, Бинни был слегка под кайфом. Он доводил ее до экстаза, но буквально через несколько минут после того, как они удовлетворенно замирали в объятиях друг друга, уже был готов к новым подвигам. Он купал Микки в шампанском, умащал ее тело ароматными маслами, вылил на нее флакон духов «Joy», ласкал ей грудь лепестками роз, слизывал с нее мед… Он проявил неистощимую фантазию, искусно возбуждая ее все с помощью пальцев, языка, зубов, губ… Они занимались любовью стоя, он просил ее встать на четвереньки, потом укладывал на кровать так, что ее голова свешивалась вниз… Микки наслаждалась, снова и снова отдаваясь этому человеку, который стал теперь ее мужем. Противиться ему она не могла и не хотела. Они нарушили все запреты, и она в полной мере познала свободу, раскованность и животную страсть. Ради того чтобы доставить Бинни наслаждение, она подчинялась всем его безумным фантазиям. Она любила его и считала за счастье принадлежать ему телом и душой.

…В свадебное путешествие они отправились на Бали, но провели там всего четыре дня. Микки это немного расстроило, но Бинни пообещал ей, что как только дела в компании пойдут на лад, они обязательно отправятся в длительный круиз.

— И вообще, принцесса, я хочу, чтобы наш медовый месяц длился всю жизнь, — говорил он, лежа рядом с ней на пляже и потягивая коктейль из высокого бокала, украшенного цветком гибискуса.

Микки промолчала. Конечно же, ей хотелось провести наедине с мужем хотя бы дней десять, вместо того чтобы так скоро возвращаться в суету бомбейской жизни, но она не хотела ныть.

— И чем я буду заниматься, когда мы вернемся? — спросила она Бинни, высыпая горстку песка ему на живот.

— Сидеть дома и ждать меня, — самодовольно ответил он.

— Я серьезно, — не отставала Микки, решив, что он шутит. — Я же работала, управляла компаниями… Я не смогу бездельничать.

— Тебе будет чем заняться, — ответил Бинни непринужденно. — Хорошо выглядеть — не так просто. Женщины уделяют этому немало времени.

Микки оперлась на локоть и внимательно посмотрела на него.

— Ты ведь шутишь, да? — спросила она серьезно.

— Нет, — коротко ответил Бинни. — Одного бизнесмена на семью вполне достаточно. Мне нужна жена, которая сидит дома и ухаживает за мной.

— Но я сумею и за тобой ухаживать, и заниматься семейным бизнесом, — возразила она. — Мы могли бы работать рядом. И тогда сутки напролет проводили бы вместе. И мне не пришлось бы часами ждать твоего возвращения.

Бинни опустил на глаза солнечные очки.

— Нет, — отрезал он. — В моей семье так не принято. У нас заведено, чтобы женщины сидели дома и следили, чтобы все было в полном порядке. К приходу мужа с работы они наводят красоту, а потом исполняют все его прихоти. Никакой работы в офисе. Никаких деловых встреч. Так что тебе пора начинать привыкать к этому.

Микки решила не спорить с ним и завести об этом речь позже, когда они вернутся в дом Бинни, который теперь станет и ее домом.

А Алиша наконец-то нашла дом своей мечты. Он стоял как раз напротив особняка, в котором жили Микки и Бинни, и, возможно, именно поэтому она решила купить его, несмотря на астрономическую цену. Мать пыталась отговорить ее:

— Дочка, ну зачем нам дворец? Давай не будем тратить такие деньжищи.

Но Алиша была непреклонна и оформила сделку, даже не дождавшись окончания ремонта. Она распорядилась подготовить часть дома, чтобы они с матерью могли сразу переехать туда, а электрики, сантехники и плотники должны были продолжать ремонт всего остального. Кроме того, Алиша решила дать своему жилищу имя и велела прикрепить на стене рядом с дверью мраморную доску с надписью золотыми буквами: «Пристанище Алиши». Одновременно к работе приступили и ландшафтные дизайнеры. Молодая хозяйка в узких джинсах носилась по участку, поторапливая их, и такое маниакальное возбуждение дочери начинало беспокоить Лилабен.

Алиша поклялась себе, что ее «Пристанище» затмит особняк Бинни, и мечтала пригласить к себе Микки, чтобы та воочию в этом убедилась.

В бизнесе все шло своим чередом, проекты выполнялись в срок, и Алиша была очень довольна. Теперь она даже могла позволить себе нанять помощницу, которая должна была следить за всеми мелочами и ездить на объекты. Ею стала женщина лет тридцати по имени Сапна. Она недавно развелась с мужем, программистом из Чикаго, и вернулась в Индию. Сначала работала PR-менеджером в пятизвездочном отеле, потом переключилась на спецпроекты, разработала несколько весьма удачных концепций, а затем стала личным секретарем знаменитого архитектора-гея. Это была интересная работа, которая давала возможность часто появляться на публике, но вскоре Сапна поняла, что у нее совсем не