но та ничего не хотела слушать. Тогда девушка достала пять тысяч рупий и вложила деньги в нянины руки, а потом вызвала водителя и распорядилась, чтобы тот утром отвез пожилую чету на автобусную станцию. Потом Микки поднялась к ним в комнату, чтобы утешить Дхонду и узнать, не нужна ли ему помощь врача. К счастью, старик отделался синяками, но нападение глубоко потрясло его. Он отказывался говорить об этом, но Микки видела, что больше всего он страдает от унижения. Девушка сказала, что пришлет за Гангу и Дхонду, как только наведет в доме порядок. Старики припали к ее ногам прежде, чем она успела их остановить. Потом Гангу протерла фотографию родителей Микки краем своего сари и почтительно уложила в маленький сундучок, где уже лежали изображения ее любимых богов и богинь.

На следующее утро Микки уволила Сакхарама, выплатив ему зарплату и выходное пособие. Тот, по всей видимости, был к этому готов — на его лице не дрогнул ни один мускул, он спокойно принял конверт с деньгами и вышел. Потом Микки уволила новых охранников, которые избили Дхонду. Они в свое оправдание заявили, что действовали по приказу Сакхарама, но Микки была непреклонна. Избавившись от этих людей, девушка собрала оставшихся слуг и заявила, что впредь не потерпит никаких нарушений дисциплины и неповиновения. Она велела разыскать прежнего повара и предложить ему вернуться в дом на более выгодных условиях. И сообщила, что с этого момента все слуги должны отчитываться перед ней каждое утро и получать указания на день. Ей также должны сообщать обо всех изменениях в графике работы или в распределении обязанностей. Слуги стояли перед ней молча, и вид у них был затравленный. У Микки сжалось сердце — она только теперь поняла, что относилась к ним как к мебели, и дала себе слово, что теперь будет уделять больше внимания им и ведению дома. Опустив слуг, девушка хотела уже вернуться в свою комнату, но тут заметила на подъездной аллее роскошный «мерседес-500», перевязанный огромным шелковым бантом. Салон машины был заполнен желтыми розами.

Микки подбежала к машине и прочитала прикрепленную к капоту открытку: «Моей невесте в честь будущей свадьбы. В память о нашей первой ночи и в предвкушении всех будущих ночей». Бинни! В последние дни Микки была слишком занята, чтобы думать о той сказочной ночи, но при виде подарка на нее нахлынули воспоминания.

Весь город гудел как улей, когда стало известно о предстоящей свадьбе Микки. К ней тут же примчалась Анджанабен (видимо, Шанай ничего не рассказал матери).

— Что сказали бы на это твои родители?! — восклицала она, не скрывая неодобрения. — Во-первых, этот человек даже не из нашей общины. И потом… он ведь намного старше тебя. К тому же — я навела справки, — о нем идет дурная слава.

— Тетушка, — ответила ей Микки с любезной улыбкой, — я знаю, ты желаешь мне добра. У меня кроме тебя никого не осталось. Мне очень нужна твоя помощь и поддержка. Я лично попрошу Химаншубхаи, чтобы он провел обряд каньядаан. Я знаю, что делаю. А община… где, интересно, она была, когда я чуть не вышла за Навина? После расторжения помолвки никто не позвонил мне, не утешил… А знаешь, как вели себя его родственнички? Пожалуйста, не противься моему решению.

Анджанабен было нечего на это сказать. Она сделала глоток чая и важно кивнула головой.

— Ну, хорошо. Но учти, если я за это берусь, то только ради твоих родителей, но никак не ради тебя.

— Конечно, — сказала Микки, — организуй мою свадьбу… и их души благословят тебя.

Анджанабен вызвала экономку, которая заняла теперь место Гангу, и одного из старших слуг, которого давно знала, попросила принести ей блокнот и карандаш и принялась составлять список первоочередных дел.

— Свадьбу устроим по гуджаратским традициям, обряд проведут наши жрецы. И никаких пенджабских глупостей. Такие вопросы решает семья невесты. Твоей маме было бы приятно, если бы все прошло как надо: и церемония мехенди, когда тебе на ладони нанесут узор хной, и другие обряды — в общем, все, что положено. Естественно, все организационные вопросы я беру на себя. Не волнуйся, Мехтаджи будет вести реестр расходов. Я соберу всех родственников, и мы решим, кого позвать. А еще составим список подарков, исходя из того, кто что дарил в прошлый раз. Предоставь это мне.

Микки с трудом сдержала улыбку: может, она ошибалась насчет тетки, и та вовсе не такая уж плохая? Девушку радовало, что Анджанабен активно взялась за дело. Сама Микки целыми днями пропадала на работе, готовясь к предстоящей сделке по поглощению «Хиралаль Индастриз» компанией Бинни. Она была настолько занята проработкой всяких деталей и тонкостей, что ей было не до таких мелочей, как собственная свадьба.

Неутомимый в любовных играх, Бинни доводил Микки до полного изнеможения. Его ухаживания были изобретательны: и часа не проходило, чтобы ей в офис не принесли очередную вещицу. Он заказал ювелиру эксклюзивные украшения для своей невесты, скупал коллекционный антиквариат. Ткачи и торговцы сари предлагали ей на выбор лучшие шелка и парчу.

— Готов поспорить, — поддразнивал ее Бинни, — ты считала меня одним из пенджабских папиков, которые завалят тебя шелками из трущоб Кароль Багх и дешевыми побрякушками с базаров Чандни-Чоук. Дорогая моя принцесса, ты достойна самого лучшего, и ты это получишь. Я понимаю, тебе сейчас очень одиноко, ведь у тебя нет ни матери, ни сестры, которые помогли бы тебе с покупками к свадьбе. Пусть у нас с тобой никого нет, но это не повод, чтобы моей принцессе чего-то или кого-то не хватало. Я мыслю просто: за деньги можно получить даже родственников.

Однажды, уже ближе к вечеру, когда Микки собралась с головой погрузиться в затянувшуюся переписку по одному из вопросов, ей принесли карточку Бинни, на которой было всего два слова: «Жду тебя». Она подняла озадаченный взгляд на шофера Бинни, который доставил записку.

— Господин внизу, в машине, — сказал он.

Микки схватила сумочку и помчалась к выходу.

Бинни приветствовал ее широкой улыбкой.

— Куда? — спросила Микки, устроившись на заднем сиденье рядом с ним.

— В офис, — ответил он с хитрым блеском в глазах.

Через десять минут они уже поднимались в лифте на этаж, который занимала компания Бинни.

— Раздевайся, принцесса, — скомандовал он, закрыл дверь своего кабинета и начал сбрасывать одежду.

— Что?! — Микки показалось, что она ослышалась.

— Давай-давай, — нетерпеливо повторил он.

Микки медлила, она слышала, что за дверью в офисе кипит работа. Тогда Бинни подошел к ней и стал сам расстегивать пуговицы ее блузки. Микки попыталась было его остановить, но она уже поняла, что Бинни Мальхотра привык получать все, чего хочет, поэтому смирилась и даже помогла ему расстегнуть молнию на юбке.

— Я мечтал об этом с того самого дня, как впервые тебя увидел, — сказал он с довольным смешком. — Мне хотелось овладеть тобой прямо здесь, на этом столе… и не в выходной… и не вечером, когда все уйдут, а прямо посреди суматошного рабочего дня, когда секретарша звонит по селектору, а меня ждут посетители.

Микки снисходительно улыбнулась. Подобное безумство ее заводило. Бинни подхватил ее на руки и осторожно положил на свой огромный рабочий стол. Под нежными прикосновениями его пальцев она чувствовала себя драгоценной фарфоровой статуэткой. Тут раздался телефонный звонок. Звонили не через секретаршу, а на прямой номер Бинни. Он не обращал на это ни малейшего внимания. Телефон не умолкал, и с каждым новым звуком Бинни все больше распалялся. Одно нетерпеливое движение его руки — все бумаги и папки со стола полетели на пол. Он раздвинул Микки колени и подтянул ее к краю стола.

— Отлично! — выдохнул он, мягко проникая в нее.

Микки на мгновение приоткрыла глаза и увидела отражение их тел в стеклянном плафоне лампы. Бинни запрокинул голову и откинулся назад.