— Неужели?

— Причем срочно.

— Кто это говорит?

— Мое имя вас вряд ли успокоит.

— Пардон, — сказал я, стараясь звучать уверенно, — но я не привык разговаривать с анонимными абонентами.

— Скажем, я компаньон недавно скончавшегося мсье Каломара.

Удар был меткий. Он пришелся мне прямо под ложечку, и у меня на несколько секунд перехватило дыхание.

— Каломар, Каломар… — пробормотал я. — Это, кажется, тот мафиози, которого угрохал водитель такси?

Реакция была, конечно, прямо противоположна той, на которую я надеялся. «Он» расхохотался. И от его смеха у меня заболело в ухе, словно рядом бабахнули из револьвера.

— А вы, я вижу, шутник, — заключил голос. — Так давайте посмеемся вместе. Вам придется в точности выполнить все, что я скажу.

Такие номера со мной не проходят.

— Как вы сказали?

— Я сказал, что вы будете выполнять мои указания!

— Вы, наверное, принимаете меня за служащего?

— Но ведь в каком-то смысле так оно и есть…

Я швырнул трубку на рычаг. Сказка с беспокойством смотрела на меня.

— Дело усложняется? — спросила она.

— Похоже. Если этот поганец позвонит снова, скажи, чтоб катился ко всем чертям.

Неизвестный действительно перезвонил, но ответил ему я сам, движимый какой-то тайной силой.

— Капут, — сказал голос, — мне не нравится такое обхождение. Я вижу, вам все нужно растолковывать. Ну что ж, мы растолкуем!

И на этот раз трубку швырнул уже он.

Я в бешенстве вылез из ванны.

— Знаешь, милый, — вздохнула Сказка, — по-моему, начинаются серьезные неприятности.

У меня тоже было такое впечатление. И еще у меня начинало появляться мучительное чувство собственной уязвимости. Вокруг меня собирались невидимые злые силы, следившие за мной из темноты. Я ничего не мог им противопоставить. Я дерзко и безрассудно полез в механизм огромной машины, и теперь этот механизм начинал медленно и безжалостно сплющивать меня.

— Знаешь, что я думаю? — прошептала Сказка.

— Ну, говори, мне интересно…

— Нам пора уезжать.

Я посмотрел на нее. Она высказала вслух мои самые тайные желания…

— У тебя ведь пока еще довольно много денег, верно?

— Да, достаточно…

— Будем вести себя как ни в чем не бывало, а в один прекрасный день возьмем да и снимемся с якоря… Уедем далеко-далеко, за границу…

Я подумал: а найдется ли в мире достаточно далекий уголок, чтобы спрятаться от мафии и от всех остальных?

Я обнял Сказку за талию и почувствовал сквозь ткань ее теплое гибкое тело. На меня накатила волна счастья: эта женщина гарантировала мне неисчерпаемый запас блаженства.

— Что ты на это скажешь, любимый?

Я уже собирался было согласиться, но злость оказалась сильнее. Поступив так, я стал бы в ее глазах тряпкой. Она любила меня за мою смелость и решимость; превратившись в беглеца, я неминуемо заслужил бы ее презрение.

— Послушай, Сказочка, я не какой-нибудь дрейфус, и эти макаки меня не пугают. Я разобрался с Кармони, я разобрался с Каломаром… Кто сказал, что мне не по зубам вся остальная компания? Главное — играть осторожно. И в конце концов я стану сверхвеликим сеньором и буду заказывать погоду по своему усмотрению… — Я фыркнул. — Нет, ты слыхала этого козла? Выполнять его распоряжения! Да лучше уж сдохнуть…

И по ее глазам я понял: я сказал именно то, что нужно.

Я поцеловал ее в свежие губки:

— Предоставь все мне и садись в первых рядах. В моем театре каждый день премьера…

Я потянул ее к кровати. Это сооружение было широким, как городская площадь, мягким и одновременно упругим. На нем удавались самые рискованные амурные номера…

Она сбросила свое тонкое одеяние, вынырнув из голубой ткани, как русалка из морской пены. И я как безумный стиснул ее в объятиях, пытаясь отмахнуться от подступающих бед.

Но впервые за нашу с ней совместную жизнь мне не удалось полностью забыться. Я оставался трезвым, обеспокоенным. Мне все время казалось, что голову вот-вот просверлит телефонный звонок.

Но в этот день телефон больше не звонил.

На следующий день, в самый разгар моего разговора с самым крупным парижским продавцом, в кабинет проскользнул Анджело. Он смотрел смущенно и как-то загадочно.

С самого порога он знаком сообщил, что должен мне что-то сказать, но не хочет этого делать при постороннем. Предчувствуя неприятности, я встал, извинился перед своим «представителем»… Анджело переминался в коридоре с ноги на ногу, уставив на меня свой разноцветный взгляд.

— К тебе заявился какой-то легавый…

— Чего?!

— Он спрашивает мсье Виктора Бувье. Ведь ты под этим именем продолжил дело Кармони?

— Да…

— Тогда тебе не мешало бы с ним поговорить. По-моему, ничего серьезного, тем более что он пришел один.

— Иду.

В холле расхаживал взад-вперед маленький полицейский с робкой физиономией.

— Вы хотели со мной поговорить?

— Вы — мсье Виктор Бувье?

— Вроде бы я…

Он вежливо улыбнулся и вытащил из кармана лист голубой бумаги.

— Вам повестка. Сегодня в пятнадцать часов вам предлагается явиться в полицейский комиссариат для дачи свидетельских показаний.

От этой традиционной формулировки у меня похолодела спина.

Какие свидетельские показания мог дать уголовник вроде меня, чей послужной список был загружен, как двадцатитонный грузовик?!

Я сразу понял, что эта безобидная повестка была мне предупреждением.

— Хорошо, господин полицейский, приду…

Он щеголевато отдал мне честь. Я смутился: впервые в жизни меня приветствовал легавый.

Анджело ждал на лестничной площадке. Он все слышал и казался встревоженным.

— Дела, похоже, портятся, а?

— Не волнуйся…

Я нехотя вернулся к своему продавцу, который в ожидании курил мою сигару. Он снова принялся