«Вы, почему-то здравыми вполнеСошедшие в печальные овраги, —Сказал он нам, — склоните взор ко мне! 61 Вот казнь Адамо, мастера-бедняги!Я утолял все прихоти свои,А здесь я жажду хоть бы каплю влаги.64 Все время казентинские ручьи,С зеленых гор свергающие в АрноПо мягким руслам свежие струи,67 Передо мною блещут лучезарно.И я в лице от этого иссох;Моя болезнь, и та не так коварна.70 Там я грешил, там схвачен был врасплох,И вот теперь — к местам, где я лукавил,Я осужден стремить за вздохом вздох.73 Я там, в Ромене, примесью бесславилКрестителем запечатленный сплав,*За что и тело на костре оставил.76 Чтоб здесь увидеть, за их гнусный нрав,Тень Гвидо, Алессандро иль их братца,*Всю Бранду* я отдам, возликовав.79 Один уж прибыл,* если полагатьсяНа этих буйных, бегающих тут.Да что мне в этом, раз нет сил подняться? 82 Когда б я был чуть-чуть поменьше вздут,Чтоб дюйм пройти за сотню лет усилий,Я бы давно предпринял этот труд,85 Ища его среди всей этой гнили,Хотя дорожных миль по кругу здесьОдиннадцать да поперек полмили.88 Я из- за них обезображен весь;Для них я подбавлял неутомимоК флоринам трехкаратную подмесь* ».*91 И я: «Кто эти двое,* в клубе дыма,Как на морозе мокрая рука,Что справа распростерты недвижимо?»94 Он отвечал: «Я их, к щеке щека,Так и застал, когда был втянут Адом;Лежать им, видно, вечные века.97 Вот лгавшая на Иосифа;* а рядомТроянский грек и лжец Синон* ; их жжетГорячка, потому и преют чадом».100 Сосед, решив, что не такой почетЗаслуживает знатная особа,*Ткнул кулаком в его тугой живот.103 Как барабан, откликнулась утроба;Но мастер по лицу его огрелРукой, насколько позволяла злоба,106 Сказав ему: «Хоть я отяжелелИ мне в движенье тело непокорно,Рука еще годна для этих дел».109 «Шагая в пламя, — молвил тот задорно, —Ты был не так-то на руку ретив,*А деньги бить она была проворна».112 И толстопузый: «В этом ты правдив,Куда правдивей, чем когда троянамДавал ответ, душою покривив».115 И грек: «Я словом лгал, а ты — чеканом!Всего один проступок у меня,А ты всех бесов превзошел обманом!»118 «Клятвопреступник, вспомни про коня, —Ответил вздутый, — и казнись позором,Всем памятным до нынешнего дня!»121 «А ты казнись, — сказал Синон, — напоромГнилой водицы, жаждой иссушенИ животом заставясь, как забором!»124 Тогда монетчик: «Искони временТвою гортань от скверны раздирало;Я жажду, да, и соком наводнен,127 А ты горишь, мозг болью изглодало,И ты бы кинулся на первый зовЛизнуть разок Нарциссово зерцало».*130 Я вслушивался в звуки этих слов,Но вождь сказал: «Что ты нашел за диво?Я рассердиться на тебя готов».133 Когда он так проговорил гневливо,Я на него взглянул с таким стыдом,Что до сих пор воспоминанье живо.136 Как тот, кто, удрученный скорбным сном,Во сне хотел бы, чтобы это снилось,О сущем грезя, как о небылом,139 Таков был я: мольба к устам теснилась;Я ждал, что, вняв ей, он меня простит,И я не знал, что мне уже простилось.142 «Крупней вину смывает меньший стыд, —Сказал мой вождь, — и то, о чем мы судим,Тебя уныньем пусть не тяготит.145 Но знай, что я с тобой, когда мы будемИдти, быть может, так же взор склонивК таким вот препирающимся людям:148 Позыв их слушать — низменный позыв».
Песнь тридцать первая
Колодец гигантов
1 Язык, который так меня ужалил,Что даже изменился цвет лица,Мне сам же и лекарством язву залил;*4 Копье Ахилла и его отцаБывало так же, слышал я, причинойНачальных мук и доброго конца.*7 Спиной к больному рву, мы шли равниной,*Которую он поясом облег,И слова не промолвил ни единый.10 Ни ночь была, ни день, и я не могПроникнуть взором в дали окоема,Но вскоре я услышал зычный рог,13 Который громче был любого грома,И я глаза навел на этот рев,Как будто зренье было им влекомо.16 В плачевной сече, где святых бойцовВеликий Карл утратил в оны лета,Не так ужасен был Орландов зов.*19 И вот возник из сумрачного светаКаких-то башен вознесенный строй;И я: «Учитель, что за город это?»22 «Ты
