Его слова и казни самый видМне явственно прочли, кого я встретил;И отзыв мой был ясен и открыт.67 Вдруг он вскочил, крича: «Как ты ответил?Он их не чтил? Его уж нет средь вас?Отрадный свет его очам не светел?»70 И так как мой ответ на этот разНедолгое молчанье предваряло,Он рухнул навзничь и исчез из глаз.*73 А тот гордец, чья речь меня призвалаСтать около, недвижен был и тихИ облик свой не изменил нимало.76 «То, — продолжал он снова, — что для нихИскусство это трудным остается,Больнее мне, чем ложе мук моих.79 Но раньше, чем в полсотый раз зажжетсяЛик госпожи, чью волю здесь творят,*Ты сам поймешь, легко ль оно дается.82 Но в милый мир да обретешь возврат! —Поведай мне: зачем без снисхожденьяЗаконы ваши всех моих клеймят?»85 И я на это: «В память истребленья,Окрасившего Арбию* в багрец,У нас во храме так творят моленья».88 Вздохнув в сердцах, он молвил наконец:«Там был не только я, и в бой едва лиШел беспричинно хоть один боец.91 Зато я был один,* когда решалиФлоренцию стереть с лица земли;Я спас ее, при поднятом забрале».94 «О, если б ваши внуки мир нашли! —Ответил я. — Но разрешите путы,Которые мой ум обволокли.97 Как я сужу, пред вами разомкнутыСокрытые в грядущем времена,А в настоящем взор ваш полон смуты».*100 «Нам только даль отчетливо видна, —Он отвечал, — как дальнозорким людям;Лишь эта ясность нам Вождем дана.103 Что близится, что есть, мы этим трудимНаш ум напрасно; по чужим вестямО вашем смертном бытии мы судим.106 Поэтому, — как ты поймешь и сам, —Едва замкнется дверь времен грядущих,*Умрет все знанье, свойственное нам».109 И я, в скорбях, меня укором жгущих:«Поведайте упавшему тому,Что сын его еще среди живущих;112 Я лишь затем не отвечал ему,Что размышлял, сомнением объятый,Над тем, что ныне явственно уму».115 Уже меня окликнул мой вожатый;Я молвил духу, что я речь прерву,Но знать хочу, кто с ним в земле проклятой.118 И он: «Здесь больше тысячи во рву;И Федерик Второй* лег в яму эту,И кардинал* ; лишь этих назову».121 Тут он исчез; и к древнему поэтуЯ двинул шаг, в тревоге от угроз,*Ища разгадку темному ответу.124 Мы вдаль пошли; учитель произнес:«Чем ты смущен? Я это сердцем чую».И я ему ответил на вопрос.127 «Храни, как слышал, правду роковуюТвоей судьбы», — мне повелел поэт.Потом он поднял перст: «Но знай другую:130 Когда ты вступишь в благодатный светПрекрасных глаз, все видящих правдиво,Постигнешь путь твоих грядущих лет».*133 Затем левей он взял неторопливо,И нас от стен повел пологий скатК средине круга, в сторону обрыва,136 Откуда тяжкий доносился смрад.
Песнь одиннадцатая
Круг шестой (окончание)
1 Мы подошли к окраине обвала,Где груда скал под нашею пятойЕще страшней пучину открывала.4 И тут от вони едкой и густой,Навстречу нам из пропасти валившей,Мой вождь и я укрылись за плитой7 Большой гробницы, с надписью, гласившей:«Здесь папа Анастасий заточен,Вослед Фотину правый путь забывший».*10 «Не торопись ступать на этот склон,Чтоб к запаху привыкло обонянье;Потом мешать уже не будет он».13 Так спутник мой. «Заполни ожиданье,Чтоб не пропало время», — я сказал.И он в ответ: «То и мое желанье».16 «Мой сын, посередине этих скал, —Так начал он, — лежат, как три ступени,Три круга, меньше тех, что ты видал.19 Во всех толпятся проклятые тени;Чтобы потом лишь посмотреть на них,Узнай их грех и образ их мучений.22 В неправде, вредоносной для других,Цель всякой злобы, небу неугодной;Обман и сила — вот орудья злых.25 Обман, порок, лишь человеку сродный,Гнусней Творцу; он заполняет дноИ пыткою казнится безысходной.28 Насилье в первый круг заключено,Который на три пояса дробится,Затем что видом тройственно оно,31 Творцу, себе и ближнему чинитсяНасилье, им самим и их вещам,Как ты, внимая, можешь убедиться.34 Насилье ближний терпит или сам,Чрез смерть и раны, или подвергаясьПожарам, притесненьям, грабежам.37 Убийцы, те, кто ранит, озлобляясь,Громилы и разбойники идутВо внешний пояс, в нем распределяясь.40 Иные сами смерть себе несутИ своему добру; зато так больноСебя же в среднем поясе клянут43 Те, кто ваш мир отринул своевольно,Кто возлюбил игру
