— Они не считаются.

Рич снова поднялся.

— Брось. Нам есть о чем подумать и без этого. Например, как нам добраться до этого негодяя? И еще — когда и где он нанесет следующий удар?

Джош внимательно посмотрел на друга, чувствуя, что тот встретит в штыки и следующее его предложение.

— Я долго думал над этим. Сейчас ситуация такова: в нашей компании завелся некий крот. За исключением тебя и себя самого, больше я не доверяю никому. И если каждое утро не проводить во всех помещениях тщательную уборку, мы не можем быть уверены, что крот не сидит где-нибудь в углу. Мало того, всякий раз, ступая за ворота нашего поместья, мы подвергаемся опасности. Мне не нравится ни то, ни другое. И до тех пор, пока мы не узнаем, с какой стороны ожидать удара, мы так и будем беспомощно озираться в поисках безымянного неприятеля.

Рич сделал нетерпеливый жест, намереваясь прервать тираду друга. До сих пор Джош не сказал ничего нового.

— Я считаю, что ты должен переехать к нам. Здесь гораздо безопаснее, чем у тебя. У нас полно охраны. Кроме того, мы сможем быть рядом в таком месте, где никакие кроты нам не угрожают.

— Я специально выбирал себе квартиру в доме, где нет охраны. С детства ее ненавижу.

Джош не отвел взгляда.

— Можешь лелеять свои детские неврозы сколько и когда угодно. Но не сейчас. Сейчас я хочу, чтобы ты работал и жил у меня — хотя бы до тех пор, пока мы не поймем, с кем имеем дело.

Джош дотянулся до журнального столика и поставил пустой бокал.

— Я хочу добраться до этих людей, но никак не ценой твоей жизни или жизни близких мне людей. Да и своей тоже. Я уже вышел из того возраста, когда верится в бессмертие.

Рич, изумленный последними словами друга, уставился на него сверху вниз:

— Ты чего-то недоговариваешь?

— Джой звонил.

Рич знал и любил Джоя, но парапсихологические способности этого парня нервировали его и приводили в замешательство.

— Когда?

— Сразу после вашего с Кристианой ухода.

— И что?

— Он чувствовал приближение опасности. Он видит вокруг тебя черное пространство — и никакого просвета.

Рич попытался мысленно представить себе эту картину.

— Смерть?

— Он никогда не использует этого слова, поскольку понятия смерти в нашем с тобой значении для него не существует.

— Тогда что? Бежать мне, что ли, куда глаза глядят из-за этой его черноты? Я не из тех, и тебе это прекрасно известно.

— Зачем же сразу бежать? Можешь оставаться, но принимай меры предосторожности. Только полный идиот пренебрег бы ими.

— Аты?

— И я бы предпринял все возможное для своей безопасности. И не стал бы скрежетать по этому поводу зубами, — с усталым вздохом признал Джош. — Можешь смотреть на это как на возможность побольше видеться с Кристианой.

— А если она не хочет видеть меня? Ответом ему стал недоверчивый взгляд Джоша.

— Может, я и не такой специалист в этих вопросах, как Пеппа, но даже я вижу, что ты этой женщине небезразличен. Как и она — тебе.

— Подкуп?

Джош проигнорировал его скептический тон.

— Все средства хороши, лишь бы сработало.

Рич коротко и грубо выругался. Предложение Джоша было ему не по нраву, но в нем определенно был смысл.

— Ладно. Но лично я считаю, что это чересчур.

— Нет. Ничто не может быть чересчур, когда речь идет о жизни человека.

Рич, раздраженно чертыхаясь, перевернулся на непривычной постели на бок и уставился в окно, на луну, упрямо светившую прямо в его комнату. Нет, заснуть не удастся. Ему нужно увидеть Кристиану, убедиться, что с ней все в порядке. Он не мог забыть тот миг, когда она поднялась из-за кустов и бросилась на врага, рискуя своей жизнью ради него, Рича. Всякий раз закрывая глаза, он вновь и вновь переживал вспышку смертельного страха за нее — и яростное желание защитить ее, закрыть собой.

Поднявшись с кровати, он сдернул с крючка в ванной халат, специально приготовленный для нежданных гостей. Он бесшумно скользил по коридору к спальне Кристианы, прислушиваясь к ночной тишине в доме. У самой двери замешкался, в душе обзывая себя последними словами за то, что решил появиться у нее среди ночи. Он осторожно приоткрыл дверь.

И встретил напряженный взгляд Кристианы. Она инстинктивно ждала прихода Рича. Пеппа рассказала ей, что Джош намерен просить Рича остаться у них до тех пор, пока не исчезнет угроза для жизни. Едва услышав об этом, Кристиана сразу поняла, что этой ночью они будут вместе. Совместно пережитая опасность сблизила их настолько, что даже сейчас все тело у нее горело от вспыхнувшей тогда страсти. И поэтому она ждала. Сегодня она была невестой, жертвой на алтаре желания ею доселе не изведанного, женщиной для своего единственного мужчины. Если бы он не пришел, она сама пошла бы к нему, рискнув своей гордостью ради его прикосновения.

— Как ты долго, — прошептала она, пока он приближался к ее кровати.

Рич остановился от неожиданности.

— Ты ждала меня?

Остановившись у края кровати, он окинул ее взглядом. Луна серебристыми бликами освещала длинную шелковую рубашку — единственное, что прикрывало ее тело.

— Мне не следовало бы в этом признаваться, но это так. — Кристиана выжидающе смотрела на него. — Никто прежде не рисковал ради меня своей жизнью.

— Благодарность… — Он весь напрягся. Такая мысль не приходила ему в голову.

— Нет. Благоговение. Может, даже потрясение. — Она слабо улыбнулась. — Ведь обычно именно я заботилась о других. Мои физические данные и моя профессия превратили такое положение чуть ли не в необходимость.

Рич опустился на постель, прикоснулся к ее лицу, обвел пальцем его контуры.

— Я даже не предполагал, насколько ты дорога мне, пока не увидел, как ты ринулась из кустов на бандита. Я ведь тоже к такому не привык. Никто не приносил мне подобных жертв.

Она прильнула щекой к его теплой ладони.

— Благодарность? — Ее вопрос дразнящим эхом повторил его собственный.

Он улыбался, а его ладонь медленно гладила ее шею сверху вниз, к мягко вздымающейся под шелком груди.

— Нет. — Рич провел пальцем по нежным кружевам рубашки. — Я смотрю, твоя любовь к просторным одеяниям на ночное белье не распространяется.

— Теперь нет. Однажды я проснулась в холодном поту, запутавшись в складках ночной рубашки. И решила, что такие мне нравятся больше.

— Мне тоже, — пробормотал он и прижался губами к тому месту, где только что были его пальцы. — Скажи, что я могу остаться.

Кристиана тихо рассмеялась, хотя ее тело уже подрагивало, отзываясь на ласку его губ. Наслаждение заливало ее горячей чувственной волной, расплавляло мьшщы, зажигало кровь. Ее руки легли ему на плечи.