У Эммы все сжалось внутри, когда она увидела отчаяние, исказившие тонкие черты лица тети Марджори. В течение прошедших пяти лет Эмма брала на себя важные решения.

– Мы найдем Шарлотту. Я не дам маркизу покинуть наш дом, пока он не скажет, где она. – Ах, как мне хочется тебе верить, милая Эмма, – Марджори крепко обняла племянницу. – Я все думаю, где же она. Может быть, моя бедная девочка мерзнет или голодает.

Запах лавандовой воды, которой всегда душилась тетя Марджори, заставил Эмму думать о прошлом, навевая воспоминания о маленькой девочке, потерявшей почти все. И тогда эта женщина взяла Эмму в свой дом, подарила ей тепло семейного очага.

– Все равно мы ее найдем, – заявила Эмма.

– А если ты все-таки не права насчет маркиза Эндовера?

– Нет, я права.

– Маркиза так легко не возьмешь, моя девочка.

– Другого пути нет. Я чую сердцем, что чем дольше мы ждем и пытаемся найти другие способы отыскать Шарлотту, тем меньше у нас шансов когда-либо увидеть ее снова.

– Господи, как я хотела бы, чтобы Генри был жив. О, если бы кто-то мог нам помочь! – Марджори прижала руки к груди.

– Мы сможем сделать все сами, как делали всегда, – упрямо и решительно сказала Эмма.

– Маркиз Эндовер заперт в подвале, – тетя Марджори подняла брови, – Прости, но как мы справимся?

– Такой человек, как маркиз Эндовер, не сможет долго выносить все тяготы нахождения взаперти, в подвале. Он быстро во всем признается.

– Ты хоть фонарь ему оставила?

– Нет.

– А одеяло?

Эмма вдруг почувствовала себя виноватой:

– Он может сидеть там на каком-нибудь ящике.

– В подвале довольно сыро. А однажды Меттьюс сказал мне, что видел там крысу.

Эмма вздрогнула от одной мысли о том, что в подвале есть крысы.

– Человек, похитивший Шарлотту, заслуживает кое-чего похуже того, чтобы провести всю ночь в подвале с крысами.

– Если, конечно, он является похитителем.

– Он и есть тот самый похититель, – сказала Эмма, но ей не удавалось справиться с закравшимся в душу сомнением насчет виновности маркиза.

– О Боже, – тетя Марджори прижала пальцы к губам, – мне только что пришла в голову ужасная мысль.

– Какая?

– Как ты думаешь, кто-нибудь из присутствовавших на балу мог догадаться, что маркиз уехал с тобой?

– Я сильно сомневаюсь, что среди людей, которые были у него на балу, кто-то знал меня. Да и я почти никогда не была на балах в Лондоне. Если бы я знала кого-либо из тех, кто был на балу, то сомневаюсь в том, что они могли бы меня узнать. Я чувствую себя мисс Сарой Кенрик из романа «Провинциалка». Она так же чувствовала себя, когда подошла к лорду Уортингтону на первом балу в Лондоне.

– А разве не в этом романе мисс Кенрик застрелила лорда Уортингтона?

– Случайно. Она только хотела предотвратить побег своей сестры с ним.

– Я охотно верю в то, что между тобой и мисс Кенрик есть сходство, – Марджори взяла племянницу за подбородок.

– Но я бы никогда не стала так неосторожно обращаться с пистолетом, – Эмма нахмурилась, глядя на тетушку.

– Нет, конечно, моя дорогая. Я уверена в том, что никто не подозревал, что ты держала пистолет в ридикюле. В этом платье ты похожа на ангела.

У Эммы никогда не было столь элегантного наряда. Он стоил больше, чем дюжина обычных платьев. Хотя подобные наряды были на пике моды, девушка чувствовала себя раздетой из-за глубокого декольте.

– Интересно, есть ли какой-то прок от него.

– Если бы все было по-другому, у тебя была бы куча таких платьев и ты могла бы побывать на сотне балов. Ты бы блистала на них как бриллиант, – сказала тетя Марджори, любуясь племянницей.

– Мне кажется, я выгляжу нелепо в этом наряде.

– А я никогда не видела тебя столь прекрасной. Такой же прекрасной, как и твоя мать.

Когда Эндовер посмотрел на Эмму на балу, она ощутила себя самой прекрасной женщиной.

– Я предполагала, что будет сложно заманить Эндовера сюда. Но, вероятно, он посчитал, что перед ним женщина легкого поведения, – произнесла Эмма.