— Какой ужас, — промолвила Лаура, но смех лишил ее слова всякой серьезности. — Это для него такое унижение!

— Да. И вряд ли кто-нибудь заслуживал его больше, чем он. — Коннор улыбнулся, об­ратив взор к Лауре. — Не пора ли идти на ужин, миледи?

Лаура взглянула на своего викинга. Она могла бы поклясться, что причиной унижения Филиппа был Коннор, если бы не была уверена в обратном. Но каким образом?

Она взяла его под руку, заметив, что в не­скольких футах от них стоит Софи. Тетя смот­рела на них с ехидной улыбкой.

— Странно, что у Филиппа расстегнулись помочи как раз в этот момент.

— Неужели? — спросил Коннор с самым невинным видом.

— Да. И странно, что у него свалились штаны до коленей, как будто одновременно с подтяжками расстегнулись пуговицы. — Ла­ура нахмурилась, глядя на тетю. Может быть, кто-то приказал пуговицам расстегнуться? Придется поговорить с Софи.

Коннор вышел на террасу, спасаясь от ду­хоты и шума бального зала, чтобы на мгно­вение отдохнуть от роли мистера Коннора Пакстона. Ночь была великолепной — морозной и ясной, и звезды усеяли небо своим хрусталь­ным блеском.

Коннор стоял у каменного парапета, под­няв лицо к луне и глубоко вдыхал холодный ночной воздух. Испытание подходило к концу, и Лаура была довольна мистером Коннором Пакстоном. Он нахмурился, представив, что она подумает, если узнает, что именно он рас­стегнул помочи Филиппа. У него появилось неприятное чувство, что тогда его победа пре­вратится в поражение.

Музыка, доносящаяся из зала, стала гром­че, как будто кто-то открыл за его спиной дверь. Коннор повернулся и увидел около рас­пахнутой двери лорда Остина Синклера.

— В доме стало немного душновато, не правда ли? — Остин прикрыл дверь, и музыка превратилась в приглушенную звуковую мо­заику.

— Да, вы правы. — Хотя Лаура преду­преждала Коннора, чтобы он держался по­дальше от лорда Синклера, единственным спо­собом уклониться от разговора было трусли­вое бегство. А трусом Коннор никогда не был. Остин улыбнулся, подходя к Коннору по­ближе.

— Я с нетерпением ждал встречи с вами, мистер Пакстон.

— Неужели?

— Да. Я уверен, что у нас много общего.

— Много общего?

«Как странно», — подумал Коннор, пожи­мая руку лорда Синклера. Он не мог прочесть ни одного чувства в глазах этого человека, как будто Синклер выставил перед собой чер­ный занавес щита. Неужели такое возможно?

— В конце концов, мы же соотечественни­ки, и у нас с вами, так сказать, общие предки.

Коннор нахмурился. Инстинкт говорил ему, что в словах Синклера скрывается второй смысл. И еще он догадывался, что Синклер своими расспросами преследует какую-то цель.

Лорд Синклер смотрел в заснеженный сад, где ветерок гнал по снегу серебристую позем­ку.

— Насколько я знаю, вы в Бостоне совсем недавно.

— Да. — Коннор рассматривал профиль Синклера, испытывая странное чувство, будто они давно знакомы. Было легко поверить, что они действительно родственники. — Я живу здесь всего несколько дней.

Синклер бросил на Коннора взгляд. Его серебристо-голубые глаза пылали огнем, как будто он пытался увидеть человека, скрывшего свое лицо под маской.

— Вас сюда привело какое-нибудь дело или простое любопытство?

Коннор разглядывал Синклера, и внутри него росло подозрение, побуждающее сорвать темную завесу, скрывающую этого человека, и узнать правду.

— Я приехал, чтобы поближе познако­миться с мисс Салливен. Синклер улыбнулся.

— Прелестная девушка.

— Она просто несравненна. — Коннор оперся локтем о холодный камень балюстра­ды. — Может быть, вы поймете меня, если я скажу, что она — моя Эдайна.

Синклер несколько секунд пристально смотрел в глаза Коннору.

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. Она — вторая половина вашей души.

У Коннора дыхание замерло в груди, когда он посмотрел на Синклера, поняв, что это за человек.

— А вас, лорд Синклер, вас что привело в Бостон? Мне кажется, что вам гораздо при­ятнее жить в теплом климате. В Бразилии, например.

Остин тихо усмехнулся.

— Вы знаете про Авилон?

— Я однажды посещал святилище, но об­наружил, что оно слишком похоже на тюрьму. Остин кивнул.

— Многие предпочитают жить во Внеш­нем Мире.

— Откуда вы про меня узнали?