— Да. — Софи потерла ладони. — У меня мурашки по коже побежали, когда Фиона мне рассказывала.
— Как это могло случиться?
— Не знаю. — Софи прижала палец к губам. — Врачи говорили, что зрение может вернуться к Меган.
— После стольких лет?
— Это чудо. — Софи положила руки на плечи Лауры. — А чудо никак не объяснишь.
— Наверно, вы правы. Врачи действительно говорили, что к Меган может вернуться зрение.
— По-прежнему цепляешься за логику, дорогая?
— Самыми кончиками пальцев. Софи кивнула, и на ее губах появилась улыбка.
— Ну ладно, дорогая. Я буду играть, а ты научи Коннора танцевать.
Лаура бросила взгляд на Коннора. Солнечный свет скользил по его черным, как смоль, волосам.
Языческий бог, повелевающий светом. Принц, сошедший со страниц волшебной сказки. Человек, который мог затронуть своим теплом самые глубины ее существа. Вот кем был Коннор. Если бы только она могла броситься в его жаркие объятия… Но это невозможно. Для них обоих лучше, если она будет держаться от него на расстоянии.
— Играть буду я, а вы учите его.
— Но, Лаура…
— Пожалуйста! — Лаура смотрела в нахмурившееся лицо тетушки, надеясь, что она все поймет. — Вы гораздо лучше меня танцуете.
Софи вздохнула.
— Ну хорошо, дорогая.
* * *
— Прыжок, три скользящих шага и короткая пауза, — объясняла Софи, улыбаясь Кон-нору, пока он шаг за шагом разучивал с ней мазурку. — Прыжок, три скользящих шага и короткая пауза. Этот веселый танец, с его быстрыми движениями, доставлял гораздо больше удовольствия, чем любой танец его времени.
— Отлично, Коннор! Вы прекрасный ученик.
— Спасибо моему учителю.
Софи усмехнулась, двигаясь вместе с Коннором по полу музыкального зала, и ее каблуки стучали о лакированный дубовый паркет.
Такая прелесть — эти танцы и эта музыка. Он никогда не слышал инструмента с таким чудесным звуком, как пианино. Коннор бросил взгляд на Лауру, игравшую на большом, блестящем черном инструменте. Солнца запускало золотые пальцы ей в волосы, лаская ее щеки мягким светом. Как ему сейчас хотелось, чтобы Лаура была в его объятиях.
Она сидела на мягкой скамеечке за пианино, холодная, как статуя, и ее лицо было точно высечено из гладкого белого мрамора. Но ее чувства изливались из ее души вместе с живой музыкой, позволяя Коннору видеть ту женщину, которую она пыталась скрыть внутри себя.
Лаура была полна контрастов: в одно мгновение она пылала огнем в его объятиях, опаляющих кожу, в следующее — была прекрасной ледяной статуей, замораживающей одним взглядом. Однако Коннор чувствовал, что в глубине ее существа таится пламя, которое может испепелить его. И он был готов сгореть в нем.
— Я совсем лишилась сил! — Софи опустилась, на скамью рядом с Лаурой, не забирая руки у Коннора. — Коннор, вы измотали меня до полусмерти.
Коннор учтиво поклонился, прикоснувшись губами к руке Софи.
— Вы — совершенно очаровательный партнер.
Софи вспыхнула, как школьница.
— Лаура, дорогая, может быть, ты обучишь Коннора вальсу?
— Я?
— Да, дорогая. Я чересчур устала. Лаура взглянула на Коннора, как пугливая лань, глядящая в глаза льва.
— Вы выучили с ним немецкий танец, галоп, кадриль и польку. Зачем ему еще учить вальс?
— Лаура, на балах чаще всего танцуют вальс.
— Но я сама обучилась вальсу всего несколько месяцев назад. — Лаура теребила белый кружевной воротник своего бледно-голубого платья. — Вряд ли из меня выйдет хороший учитель.
— Чепуха, дорогая, — сказала Софи, похлопывая Лауру по руке. — Ты справишься прекрасно. Верно, Коннор?
— Возможно. — Коннор улыбнулся, вызывая Лауру на бой. — Но, может быть, она действительно плохо танцует?
У Лауры дернулся уголок рта.
— И еще, возможно, она просто боится находиться рядом со мной, боится, что может пасть жертвой моего очарования.
