— Просто невероятно… — еще раз пробор­мотал Генри.

Краем глаза Остин видел, как Генри дви­жется вдоль узорной железной решетки, кото­рая вилась среди пальм и банановых деревьев, теснившихся в оранжерее, упираясь зелеными листьями в стеклянные стены и потолок. Генри наклонялся над орхидеями в горшках, выстро­ившимися вдоль решетки, как солдаты перед генералом.

— Откуда он вообще узнал про Лауру Салливен.

— Это мы и должны выяснить, — пожал плечами Остин. Возможно, Коннор прибыл сюда, чтобы найти свою Эдайну? Могут ли быть связаны две души, разделенные време­нем? Остин подумал о Саре, своей жене. Хотя ему не пришлось путешествовать сквозь время, чтобы найти ее, он нарушил все законы своего народа, добиваясь ее руки.

Генри нажал на рукоятку, и из металличес­кого наконечника вырвалось облако тумана, добавив влаги в душном помещении.

— Вы думаете, что он может представлять опасность?

По шее Остина стекали струйки пота.

— Так некоторые считают.

— Да, знаю. Несколько часов назад я раз­говаривал с Фрейзером Беннеттом. — Распы­литель опять зашипел в руках Тэйера. — А что думаете лично вы?

— Я думаю, что узнаю более точно, когда встречусь с этим юношей.

— Вы знаете, что правящий совет предо­ставил мне полномочия предпринимать любые шаги, какие я сочту необходимыми в создав­шейся ситуации?

Остин стиснул зубы. Он не слишком до­верял суждениям Тэйера.

— Да.

— Если я сочту, что этот человек опасен, то уничтожу угрозу.

Остин повернулся лицом к эмиссару. Генри стоял рядом с банановым деревом, следя за его реакцией. Его карие глаза не потускнели от времени, седые брови хмуро сдвинуты.

— Я не думаю, что нам понадобится унич­тожить его, — сказал Остин.

— Уверяю вас, я уничтожу его только в том случае, если не останется иного выхода. Но не забывайте, я — по-прежнему эмиссар в этом городе, — Генри сорвал розовую ор­хидею с увядшими краями лепестков. Хмуро посмотрев на погибший цветок, он бросил его на серые плиты, которыми был выложен пол. — Я знаю, есть люди, считающие, что я слишком стар, чтобы справиться с этой про­блемой, но они заблуждаются. Пусть вы — английский маркиз и эмиссар в Нью-Йорке, но не забывайте, здесь вы всего лишь мой помощ­ ник. Операцию провожу я.

— Конечно. И я уверен, что вы примете самое разумное решение, — сказал Остин. Он намеревался приложить все усилия, чтобы его слова оказались правдой.

Коннор видел, что Лаура расстроилась из-за отца, хотя она очень умело скрывала свои чувства. Это читалось в ее глазах всякий раз, когда она бросала взгляд на пустое место во главе стола. Что он за человек, если отправля­ется в свою контору, даже не навестив дочь?

— Я уверена, что у Дэниэла возникли неот­ложные дела, — сказала Софи, как будто тоже видела скрытое разочарование Лауры.

— Конечно! — Лаура посмотрела через стол на Коннора, пряча обиду и разочарование за ледяной маской. — Бизнес есть бизнес.

— И этот бизнес мешает ему проводить с тобой время? — спросил Коннор, оттягивая пальцем белый накрахмаленный воротничок рубашки, натиравший ему шею.

— Оставь в покое воротничок, — сказала Лаура, не замечая его вопроса.

Он решил смириться с тем, что разговор сменил направление, чувствуя ее нежелание го­ворить о своем отце.

— В этом воротничке я чувствую себя с петлей на шее, — пожаловался он. Лаура нахмурилась.

— Ты не можешь ходить с расстегнутым воротом. Это неприлично.

— Кажется, в вашем веке общество требует от человека, чтобы он был застегнут на все пуговицы. — Коннор развязал белый галстук и расстегнул несколько верхних запонок на рубашке, затем вздохнул, потирая шею.

— Джентльмен не станет ходить, выстав­ляя себя напоказ. — Лаура прикоснулась паль­цами к коже под ключицей. — Уверяю тебя, что ни одна леди не захочет любоваться голой мужской грудью.

— Хотя мне безразличен покрой мужской одежды в вашем столетии, — Коннор усмех­нулся, глядя на гладкую белую кожу над кор­сажем ее платья из бордового шелка, — мне нравится, как твое платье открывает изгиб тво­их плеч и намекает на прочие прелести.

Мерцающие свечи в серебряном канделябре осветили грудь Лауры, которая залилась крас­кой, поднявшейся по ее шее к щекам. Она обернулась к Софи, сидевшей слева от нее, во главе стола.

— Это невозможно! Этот человек никогда не научится соблюдать приличия! Софи погладила ее по руке.

— Дай ему время, чтобы привыкнуть ко всему. Мы весь день забивали ему голову раз­ными правилами.

— У нас нет времени! — Лаура резко вздох­нула и с яростью посмотрела на Коннора. — Мистер Пакстон, если вы не научитесь вести себя в обществе, то выставите меня и тетю Софи на посмешище. Вы именно этого добиваетесь?