Чуть ночь, они топили печь.Шел август. Ночи были влажны.Сначала клали, чтоб разжечь,Щепу, лучину, хлам бумажный.Жарка, уютна, горяча,Среди густеющего мракаОна горела, как свечаИз «Зимней ночи» Пастернака.Отдавшись первому теплуИ запахам дымка и прели,Они сидели на полуИ, взявшись за руки, смотрели.Чуть ночь, они топили печь.Дрова не сразу занимались,И долго, перед тем как лечь,Они растопкой занимались.Дрова успели отсыретьВ мешке у входа на террасу,Их нежелание горетьРождало затруднений массу,Но через несколько минутОгонь уже крепчал, помедлив,И еле слышный ровный гудРождался в багроватых недрах.Дым очертания менялИ из трубы клубился книзу,Дождь припускал по временам,Стучал по крыше, по карнизу,Не уставал листву листатьСвоим касанием бесплотным,И вдвое слаще было спатьВ струистом шелесте дремотном.Чуть ночь, они топили печь,Плясали тени по обоям,Огня лепечущая речьБыла понятна им обоим.Помешивали кочергойПечное пышущее чрево,И не был там никто другой —Леса направо и налево,Лишь дождь, как полуночный ткач,Прошил по странному наитьюГлухую тишь окрестных дачСвоею шелестящей нитью.Казалось, осень началась.В июле дачники бежалиИ в эти дни, дождя боясь,Сюда почти не наезжали.Весь мир, помимо их жилья,Был как бы вынесен за скобку,—Но прогорали уголья,И он вставал закрыть заслонку.Чуть ночь, они топили печь,И в отблесках ее свеченьяПлясали тени рук и плеч,Как некогда — судьбы скрещенья.Волна пахучего тепла,Что веяла дымком и прелью,Чуть колебалась и плылаНад полом, креслом, над постелью,Над старой вазочкой цветной,В которой флоксы доживали,И над оплывшею свечой,Которую не зажигали.
