живехонькая тетка Эльза. Словно плыл по быстрине – то погружался с головой, то выныривал, весь покрывшись липким потом, с колотящимся сердцем, обнаруживал вокруг темноту и тишину, вновь осознавал себя в реальности, в таежной ночи.
И незаметно уснул, мягко соскользнул в глубокий сон, словно в охотно расступившееся бездонное болото.
Глава вторая
Робинзонам тесновато на островке…
Пробуждение оказалось насильственным и скверным настолько, что дальше и некуда.
Назад в реальность он вернулся толчком – в результате хорошего пинка по ребрам. Успел за невероятно короткий миг пережить потрясающую гамму ощущений: ужас оттого, что все же уснул, оказавшись в полной власти спутников, недоумение, злость. А потом на смену всему этому многообразию пришел дикий, панический страх – совсем близко от его физиономии чернел автоматный ствол с толстым дульным набалдашником. Человек с автоматом был одет во все армейское, с ног до головы, и вовсе не собирался позволять долго себя разглядывать. Снова от всей души пнул Вадима в бок и заорал:
– Встать, сука! Пошел!
Дуло придвинулось к лицу совсем уж близко. Взмыв быстрее лани, Вадим влетел в крохотную комнатку, получив ускорение в виде доброго пинка. Там, на нарах, прижались к бревенчатой стене разбуженные любовнички – Ника пыталась прикрыть бушлатом максимум обнаженных прелестей, Эмиль такими церемониями пренебрег, зло сверкал глазами, но не решался, конечно, переть с голыми руками против автомата.
Вадим пролетел комнату из угла в угол наискосок, налетел на неподъемную скамью, даже не пошатнувшуюся. Страх не улегся, наоборот, в голове вертелась одна-единственная мысль, четкая и страшная: д о с т а л и! Догнали…
– К стене, с-сука!
Он поспешно отодвинулся, вжимаясь лопатками в горизонтальный рядок толстых бревен. Автоматчик повел себя немного странно – держа автомат одной рукой, второй сцапал со стола полкуска ветчины и вгрызся так, что урчание слышалось, наверное, снаружи. Жрал так, что за ушами трещало, энергично двигая челюстями, чавкая. У Вадима понемногу отлегло от сердца – н а с т о я щ а я погоня так себя не вела бы, лопает, как с голодного края…
Правда, успокаиваться рано. Еще неизвестно, вдруг это и называется: из огня да в полымя…
Теперь, слегка успокоившись, осознав, что самого страшного пока не произошло, он рассмотрел агрессора повнимательнее – на первый взгляд, совсем пацан, зарос этаким цыплячьим пушком вместо щетины, затравленный зверек. Вот только автомат у зверька самый настоящий и на поясе новенькие ножны со штык-ножом. В уголках воротника – защитного цвета эмблемки, которых Вадим с ходу так и не опознал (сейчас их, новых, в армии развелось превеликое множество), на шапчонке натовского образца – такая же защитная кокарда, нашивка на рукаве. Бравый солдат Швейк, одним словом, – только испуганный, злой и посему, легко догадаться, опасный…
Странный гость дожрал ветчину, сгреб со стола кусок колбасы и разделался с ней поразительно быстро. Схватил недопитую бутылку коньяка, с большой сноровкой осушил из горлышка, сунул в рот сигарету. Похоже, настроение у него слегка улучшилось – но ненамного.
Он сбросил с плеча тощий рюкзачишко, оглядел троицу уже с некоторой заинтересованностью:
– Деньги есть?
Голый Эмиль пожал плечами в смысле «нет».
– Есть или нету?
– Нету…
– Где это место? Куда я вышел?
– Ты, браток, не поверишь, но мы и сами не представляем, – сказал Эмиль осторожно. – Сами заблудились.
Солдатик таращился на него недоверчиво и подозрительно:
– Чё ты гонишь?
– Говорю, заблудились, – сказал Эмиль с той же осторожностью. – Вышли к этой хатке, заночевали…
– Вы вообще кто такие? – Он огляделся, поддел носком тяжелого ботинка полосатую одежду на полу. – Зэки, что ли?
– Долго объяснять. Ты сам-то кто?
– Хрен в пальто! – огрызнулся солдатик. – Кто такие, спрашиваю?
– Туристы.
– Что ты мне звездишь? Вон, натуральные зэковские полосатки, что я, тупой?
– У зэков нынче полосы по горизонтали, – сказал Эмиль. – А тут, сам видишь, по вертикали, совсем другой дизайн…
– Что ты мне вкручиваешь? Какой дизайн? – солдат прицелился в него, перехватив автомат обеими руками. – Говори, кто такие!
– Нет, а ты сам-то кто? Домой сорвался?
– Куда надо, туда и сорвался, – угрюмо сообщил солдатик. – Где это место, спрашиваю?
Эмиль досадливо поморщился:
