– Первый раз вижу, – спокойно ответил тот.

– Учтем… – проворчал Петр. – Нужно открыть этот чемоданчик так, чтобы потом можно было без труда запереть снова. Предварительно нужно убедиться, что внутри нет ничего… способного бабахнуть. И, наконец, забыть обо всем этом. Я ставлю задачу для немедленного исполнения.

Он говорил сухо, деловито, напористо – так, как и следовало разговаривать с привыкшим к некоему подобию воинской дисциплины гэбэшником. Кроме того, не следовало предоставлять Земцову время на раздумье: где раздумье – там и удивление…

Именно этот тон подействовал. Земцов проворно встал:

– Пойдемте.

Петр немного удивился, но последовал за ним, не задавая вопросов. И правильно сделал: они спустились в подвал, где за металлической дверью с кодовым замком у Земцова размещалось что-то вроде научно-технического отдела, о котором Пашка просто обязан был знать. Вот и хорошо, что не стал расспрашивать с дурацким видом, куда они, собственно говоря, идут – пришлось бы лишний раз ссылаться на выпадение памяти, а этим не стоит злоупотреблять.

Субъект интеллигентного вида, в очках и белоснежном халате, выслушав Земцова, преспокойно кивнул и, подхватив «дипломат», скрылся за неприметной дверью в углу обширного помещения со стеллажами, где наличествовала масса интересной электроники. Минут через пять он вышел и скучным голосом объявил:

– Рентген показывает, что там только бумаги и пара видеокассет. Ни намека на взрывчатку. Открыть?

– Сделайте одолжение, – кивнул Петр.

Интеллигент кивнул, достал из стола несколько блестящих приспособлений, выбрал из них, подумав, парочку, склонился над «дипломатом». Через несколько секунд крышка щелкнула и приподнялась.

Земцов невольно потянулся заглянуть, но Петр быстренько взял «дипломат»:

– Спасибо, на этом все…

Поднялся к себе, велел Жанне ни с кем его не соединять, сел в кресло, поставил «дипломат» на колени и не спеша поднял крышку. Две стандартные видеокассеты и четыре плотных, толстенных конверта. Недолго поразмышляв, Петр решил начать с видеоряда.

Камера, жестко закрепленная на высоте примерно двух метров, фиксировала широченную импортную постель с отвернутым покрывалом. Слышалась негромкая музыка, женские голоса, смех. Потом появилась блондинка лет сорока – красивая, холеная, с бокалом в руке. Она допила, поставила бокал на лакированный столик и встала лицом к камере, чуточку смущенно улыбаясь, оправляя коротенькое черное кимоно с золотыми китайскими драконами. «Опять?» – горестно покривил губы Петр.

Появились еще две фемины – в купальниках, определенно под хмельком. В одной Петр моментально опознал Марианну, вторая ему была решительно незнакома. Не тратя даром времени, новоприбывшие подступили к блондинке. Первое время она для приличия жеманилась, хихикала и отстранялась, но очень быстро позволила снять с себя кимоно. И понеслось, в лучших традициях студии Терезы Орловски. Очень быстро у Петра создалось впечатление, что игривая блондинка не подозревает о камере, а вот остальные двое прекрасно знают, что их кувырканья фиксируются на пленку. Они постоянно старались словно бы невзначай расположить блондинку так, чтобы ее личико попадало в кадр как можно чаще, – и им это отлично удавалось.

Ничего не подозревавшая дуреха старалась изо всех сил. Петр вскоре решил, что узнал достаточно, – перематывал пленку на ускоренном просмотре, пока не определил, что продолжалось это действо час и сорок одну минуту с какими-то секундами. Вернулся к концу, пустил в нормальном режиме. Томно, с сожалением проворковав, что ей пора, блондинка подхватила кимоно и вышла, а эти двое, переглянувшись, ухмыльнулись друг дружке с видом полного удовлетворения. Марианна подошла вплотную к камере, что-то сделала – и экран погас, пошла чистая пленка.

«Это, однако, не просто развлечение, – подумал Петр. – тут кое-чем другим попахивает, что именуется сбором компромата на ничего не подозревающее лицо…»

На второй кассете недавний знакомый Петра и давний партнер Пашки господин Рыжов, возглавлявший банк «Шантарский кредит», около двух часов незатейливо развлекался с девицей годочков четырнадцати. Поначалу она выглядела вполне невинно – отнюдь не потасканная, смазливая мордашка не отмечена печатью порока, но потом, когда разделась, стала вытворять такое, что Петр только крутил головой да покрякивал. Где-то на середине появилась еще одна, на вид и вовсе сущая соплячка, но подруге мало в чем уступала. Вдвоем они в конце концов вымотали г-на Рыжова до полной прострации.

Когда запись кончилась, Петр, подумав пару секунд, прошел к селектору и вызвал Земцова. Спросил небрежным тоном:

– Андропыч, извини, я совсем запамятовал… Где трудится супруга господина Карсавина?

– Директор колледжа «Регина», – почти сразу же откликнулся Земцов.

Петр, не мешкая, спросил тем же естественным голосом:

– Слушай, а можно сказать, что это самое элитное частное учебное заведение в нашем богоспасаемом граде?

– Пожалуй что, – деловито ответил Земцов, – в тройке лучших.

– Блондинка лет сорока, симпатичная, не крашеная, обычно носит треугольные серьги с изумрудами?

– Точно.

– Молодец я, – сказал Петр, – тренирую память, и ведь возвращается, клятая… Ладно, спасибо.

Встал, прошелся по кабинету, кривя губы в ухмылке. Что ж, многое на ходу просек совершенно правильно. Должно быть, самого г-на Карсавина то ли не удалось завлечь в подпольную киностудию, то ли такой вариант показался Пашке не в пример предпочтительнее. В самом деле, компромат не из хиленьких. Провинция на многое смотрит довольно-таки пуритански, не в пример столицам. И если вдруг станет