– У тебя кто-то появился? – спросил он спокойно.

– Представь себе. Нет, ну почему ты сидишь с каменной рожей?

– Милая, мы же цивилизованные люди, – сказал Петр, ухмыляясь про себя, слава богу, выяснение отношений лично его ничуть не касается…

– Ты серьезно? Вот так, спокойно, благословишь?

– Полина, у меня дел невпроворот, – сказал Петр устало. – И хлопот, и неприятностей. Мне бы не хотелось тебя терять, но человек-то ты взрослый, если решилась и все взвесила – что тут скажешь?

Полина, прикурив новую сигарету, всматривалась в него с тягостным подозрением, словно ждала подвоха. Петр молчал, старательно изображая всем своим обликом доброжелательный нейтралитет, хотя, признаться, ему было чуточку смешно. Ситуация скорее водевильная – никаких особенных сложностей, никаких напрягов…

– Ты на себя не похож, вот что, – сказала Полина, – положительно не похож. Другой человек.

– Это плохо?

– Это удивительно.

– «Ведь это же просто другой человек… – тихо пропел он. – а я – тот же самый…» Я – тот самый, Полина. Это ты стала какая-то другая.

Полина сделала две последние затяжки, на сей раз примяла окурок в пепельнице уже не столь утонченно:

– Паша, если бы я верила в чудеса, сказала бы, что это не ты – двойник, копия, непонятно кто…

Петр чуть не оглянулся на охранников – нет, слава богу, не слышат, она говорит тихо. Да и услышали бы – что изменится? Мало ли что может наплести экзальтированная дамочка, взбрыкнувшая любовница, явившаяся объявить о разрыве на вечные времена? А вообще-то она молодец. Первая и единственная пока что подметила неладное…

– Полина, тебе не кажется, что это отдает каким-то детством? – пожал он плечами. – Двойники, копии…

– Ну… – сказала она почти жалобно, – может быть. В голову лезет жуткая ерунда… Я-то думала, ты начнешь бегать по потолку… Что, авария и легкая травма головы так меняют человека?

– Выходит, меняют.

– Может, ты и фотографии отдашь?

«А голосок-то дрогнул, – отметил Петр. – Точно, завела кого-то. И, как водится, хочет все забыть».

– Бога ради, – пожал он плечами, – и негативы тоже. Поиграли и хватит. Я запамятовал номер твоего кабинета, уж извини. Напомни мне, завтра приедет кто-то из них, – он мотнул головой в сторону бдительно замерших охранников, – отдаст все…

– Шестьсот пятнадцатый, – выпалила она не рассуждая.

– Вот и прекрасно. Завтра. – Это обещание он собирался выполнить честно – что поделать, Пашку придется попозже поставить перед фактом. Вряд ли что-то удастся склеить, это полный и окончательный разрыв, по ней видно.

– Как-то не по себе, – озадаченно призналась она, – так и тянет…

– Сцену устроить? – понятливо подхватил он. – Не стоит, Полина. Потому что это будет бездарная пародия на «Ивана Васильевича». Который меняет профессию. Помнишь, там в самом начале есть нечто подобное?

– Да, действительно… – бледно улыбнулась она. – Что ж, ты меня приятно порадовал, Паша. Тем, что вот так все воспринял. Я тебя очень прошу: давай и в дальнейшем придерживаться этого стиля. Все кончено. И не нужно возле меня… появляться. Вот, забери, – она похлопала ладонью по «дипломату». – Добросовестно хранила, как ты и просил, но теперь – возвращаю. Все, наверное?

– Наверное, – сказал он, вставая. – Полина, я тебе искренне желаю счастья. Прости, ежели что было не так… Завтра приедет парень с пакетом, можешь не беспокоиться. Всего наилучшего!

И первым вышел из тупичка-ниши. Полина провожала его удивленным, прямо-таки растерянным взглядом, но он побыстрее двинулся к лестнице, помахивая тяжелым «дипломатом». Не стоило уделять чужим сложностям много времени – со своими бы собственными разобраться…

Что в «дипломате», определить с ходу не удавалось. Явно что-то тяжелое. Не звякает, не перекатывается, портфель набит плотно…

Бомба? По размышлении он отбросил эту мысль, еще не подъехав к «Дюрандалю». Полина вела себя так, словно никуда не торопилась, охотно посидела бы с ним еще, по неисповедимой женской логике сопроводив разрыв долгими задушевными беседами. Разумеется, ее могли использовать втемную… Нет, и этот вариант не проходит. Испуганной она вовсе не выглядела. К тому же он мог и не приехать в пароходство. Следовательно, устанавливать бомбу на какое-то определенное время – чертовски рискованно.

Впрочем… Если предполагать вовсе уж изощренное коварство – точнее, твердый профессионализм, бомба там вполне может оказаться. Поставленная не на время, а, скажем, на открывание. Поднимешь крышку – и соскребай тебя с потолка…

Итак? Понемногу у него зародилось твердое решение. К обычному любопытству это имело мало отношения – ему просто казалось, что пришло время прикупить себе козырей. То ли инстинкт вел, то ли опыт, но сердце настойчиво вещует: нужно узнать о происходящем немножко побольше, чем соизволил рассказать Пашка…

Оказавшись в здании, он сразу же направился в кабинет Земцова. С порога спросил, демонстрируя «дипломат»:

– Узнаете?