Эта сказочка про белого бычка могла тянуться до бесконечности. И Петр сдался, пожав плечами, вышел – по сути, позорно бежал с поля боя, но что прикажете придумать?

– Павел Иванович…

Поджав губы, он несколько секунд разглядывал Марианну, с невинным видом загородившую ему дорогу, потом, не колеблясь, легонько ее посторонил:

– Мадемуазель, по-моему, вы слишком много времени проводите на хозяйской половине…

Прошел мимо, ухом не поведя при виде заворчавшего Реджи, нажал кнопку, вызывая охранника из «людской», кратко распорядился:

– Машину. Я – в офис.

Выходя из подъезда в плотном кольце четырех бодигардов, на миг ощутил прежнее возбуждение, непонятное простому смертному ожидание выстрела. Обошлось. Двор был пуст, только напротив подъезда стояли милицейские «Жигули». Без сомнения, присланные для бережения его скромной персоны.

У себя в кабинете он начал с того, что старательно обыскал все ящики письменного стола. Обнаружил кучу всякой мелочи, от американских квортеров до сломанных зажигалок, – но ни следа Пашкиных забав на ниве фотографии и видеозаписи.

Подошел к сейфу – той же марки, того же размера, что стоял дома. Задумчиво провел рукой по толстому никелированному колесику. Съездить еще раз за образчиками бытовой химии? Или…

Пашка всегда был недругом цифири, математика у него шла плохо. Удивительно, как он вообще выбился в крупные негоцианты – впрочем, для этого вовсе не нужно быть гением бухгалтерии, достаточно крутить комбинации, а специалиста по цифири всегда можно нанять, взять в долю… Логично будет предположить, что при нелюбви к математике братец не станет особо мудрствовать в том, что касается кодов…

И набрал код домашнего сейфа. Дверца не дрогнула. Прокол, однако. Съездить все же в «Тысячу мелочей»?

По некоему наитию он попробовал еще раз, вновь набрал код, трудолюбиво им вскрытый дома, – но наоборот, от конца к началу, затаив дыхание…

Есть! Дверца щелкнула, сдаваясь. Повернул ручку, распахнул. Начинаешь верить газетным статьям, уверяющим, будто мозги у близнецов работают совершенно схожим манером. Максимум, на что хватило Пашкиной изобретательности в данном случае, – вывернуть код домашнего сейфа шиворот-навыворот… Ну да, в девятом классе во время одного из розыгрышей, основанного на сходстве близнецов Савельевых, как раз и опознали в «Петре» Пашку благодаря нелюбви последнего к математике…

Однако никаких видеокассет в сейфе не обнаружилось. Там вообще не было ничего интересного – новенькие японские часы в коробочке, судя по гравировке, преподнесенные братцу на последний день рождения неким (или некой) П. Надпись откровенно суховата – «Паше в день рождения с пожеланием удач. П.» Поди тут определи, какого пола П.

Импортный газовый револьвер с укороченным дулом, черные пластмассовые коробочки с прозрачными крышками – газовые патроны, сигнальные, патроны с резиновыми пулями. Ствол выглядит так, словно его сто лет не брали в руки, если вообще озаботились хоть раз зарядить и проверить. Правда, полностью исправен – Петр не удержался, проверил.

Тоненькая стопка деловых бумаг – ничего интересного, счета и подтверждения каких-то поставок. Лист, на котором Пашкиной рукой небрежно написан с десяток греческих имен и фамилий: Спирос Манолидис, Микис Теодору, Костас Василидис… И так далее. К чему сие, решительно непонятно. Вроде бы у Пашки были какие-то дела с родиной Гомера…

Синяя коробочка с золотыми сережками – вряд ли это подарок для Кати, очень уж незамысловаты и дешевы, скорее уж сувенир для непритязательной Жанночки или ей подобной. Все. Где же может таиться чертова кассета? Не спрашивать же Фомича…

Закурлыкал селектор. Петр уже научился худо-бедно с ним обращаться, на сей раз безошибочно угодил пальцем в нужную клавишу.

– Павел Иванович, ваша супруга на линии… – прощебетала Жанна.

– Соединяй.

– Почему ты молчал, не рассказал, что случилось? – едва ли не кричала Катя.

Ну вот, то ли доброжелатели с языками без костей, то ли прорвалось в прессу…

– У меня? – этак недоуменно спросил он. – Ничего не случилось, с чего ты взяла?

– У нас только об этом и говорят… Что в тебя вчера стреляли, что было покушение… И молчал!

– Катенька, милая, – проговорил он насколько мог убедительнее, – ты же у меня умница. Помнишь детскую игру в испорченный телефон? Ну вот…

– Но ведь передавали, оказывается, по телевизору. В полдевятого утра, в «Горячих новостях»…

«Убивал бы репортеришек», – подумал он. И продолжал столь же беззаботно:

– Да ну? И что там такое говорили Невзоровы наши доморощенные?

– Что в тебя стреляли на выходе из офиса. Что это покушение, заказное…

– Катька, я тебя выдеру, – рассмеялся он. – Все-таки мы уже в том возрасте, когда не следует верить каждому слову. И уж тем более поднимать панику.

– Что же, врут?

– Ну, не совсем, – рассудительно сказал он. – Какой-то псих и в самом деле устроил пальбу из газовика, неподалеку от офиса, но не в меня, а в воздух. Кажется, наркоман обкурился… Или пугал с пьяных глаз жену, ревность взыграла. Его быстренько повязали… А дальнейшее – продукт идиотского усердия наших славных правоохренительных органов и страсть журналюг к высосанным из пальца сенсациям… Ты сама-то передачу смотрела?