– Потом, потом… – отмахнулся я. – У меня еще куча вопросов. Как ты выжил? Индуна хитро прищурился:

– Секрет. Скажем так: то, что убило моих ребят, со мной не справилось по ряду причин… э-э… по ряду неких причин.

– А ты, лысая голова? – Я повернулся к Федору.

– А я просто не полез в вертолет. Только вы ушли, приплыл какой-то хрен на лодочке, я у него лодочку и реквизировал, – хихикнул Федор. – Догнал, ан уже поздно было… Там мужики какие-то ехали, подкинули на грузовике… Малавийцы вроде… А потом прихожу: все мертвые лежат, ужас! И лейтенант из кустов – прыг!

– Про вертолет я уже понял, – сказал я. – Гидроэлектростанция?

– Именно. Мы ж за вами все время шли, только с отрывом. И вертолет у них позаимствовали… Эх, накрутили!!!

– Что дальше-то? – спросил я.

– Дальше? Честное слово, не знаю, – развел руками Индуна. – Для начала давайте посмотрим, что с девушкой.

А с девушкой было все нормально. Она открыла глаза и посмотрела нас со смешанным чувством удивления и испуга.

– Привет! – сказал я, – Поскольку я твой спаситель, скажи уж, как тебя зовут.

– Меня зовут Вуду, – сказала она.

Когда журналист вскочил в С-223, я, честное слово, едва не ринулся за ним. Позади захлебывалась единственная живая пушка, а стальные монстры перли и перли. Последняя уцелевшая безоткатка фактически находилась уже в тылу врага, стреляя в борта прямой наводкой. Четыре закопченных и от этого еще более черных дьявола носились вокруг орудия. Я еще увидел, как полыхающая туша подбитого танка навалилась на них сбоку, раздался скрежет сминаемого металла, и пошла дальше, слепо давя гусеницами землю, людей… Прямо, прямо, пока непреодолимой преградой перед ней не встал другой танк, тоже мертвый, уткнувшийся стволом в землю.

Все это промелькнуло перед моими глазами фактически в один миг. Огонь, четверо повстанцев, пылающий слепой танк, прущий поперек всего мира, и другие, догорающие после залпа «сликами».

Здоровенный «циклоп» все еще болтался над землей, тяжело раскачиваясь серебристым брюхом… В его чреве только что исчез журналист, втолкнув внутрь бездыханное тело какой-то девчонки. В моей голове некстати мелькнула глупая мысль насчет того, что наш Таманский не промах, надыбал где-то подругу. Герой.

Тьфу ты. При чем тут?.. Действительно молодец, девчонку вытащил из дерьма. В принципе и я могу… Туда… В прочное, надежное брюхо «циклопа», под охрану вертолетных винтов, далеко-далеко. «Цок-цок- цок, мой ослик, в Вифлеем бегом…» – пронеслось в голове. Откуда? Растягивая минуты, я сделал шаг назад. Лестница болталась в нескольких метрах от меня. Лестница на небо…

Я отвернулся и побежал. С-223 взвыл турбинами и начал медленный подъем. Меня догнал Абе, сунул в руки что-то тяжелое, кажется гранату, и побежал рядом. Позади нас уцелевшие танки переваливали через вершину холма. Перевалили, съехали на два метра вниз. Остановились. Опять ударили пулеметные очереди, опять земля вспучилась взрывами, но в целом нас уже отпустили. Противник беспорядочно отступил, позиции заняты. Программа-минимум выполнена. Чего еще ждать от киберов, если не было команды на тотальное уничтожение?

Над головой тихо шуршали листья. Обычный лес, не тот лес-мутант, где нашел покой несчастный Чиконе, а просто лес. Не страшный. Конечно, если заткнуть уши и не слышать, как хрипит Мбуту Зоджи, пока полевой хирург вычищает ему полость выбитого осколком глаза. Комиссар чудом остался жив и, даже раненный, командовал, не чувствуя боли, пока не упал возле разбитой пушки. Его вынесли из боя на руках. Теперь вколотые наркотики только немного ослабляли страшную боль, а сознания Мбуту не терял. Только хрипел, вцепившись в жерди носилок окровавленными руками.

Стонут раненые. Молчат живые, неотличимые от мертвых. Обычный лес. Если заткнуть уши и смотреть вверх, на зеленый потолок ветвей.

– Что там, Аб? – спросил я у подошедшего денщика.

– Из всего состава остались невредимыми семнадцать человек, включая нас с вами. Есть раненые.

– Сколько?

– Семеро. Двое очень тяжело, и лекарь говорит, что до ночи они не дотянут.

– А остальные?

– Остальные с той или иной степенью вероятности будут жить.

– Что с комиссаром? – Краем уха я услышал, что хрипы прекратились.

– Комиссар будет жить, мой генерал. Повязку нацепит и будет жить. Еще прозвище получит, что-нибудь типа Одноглазый Мбуту. У него сильный организм.

– Хорошо… Что там танки?

– Наблюдатели вернулись, говорят, что танки торчат на вершине холма. Подбитых насчитали штук двадцать – двадцать пять. Одна пушка выглядит целой, но к ней не подобраться, там все простреливается.

– Когда мы отсту… когда мы бежали, нас одно орудие прикрывало. Почему они остались? – Я чувствовал, что Абе знает ответ и на этот вопрос.

– Они сами остались, так порешили. Сразу было ясно, что эту драку нам не выиграть, так они сказали, что будут прикрывать. Из уцелевших есть один парень, у него там брат остался Говорит, мол, попрощался с ним ночью Ритуалы какие-то. – Абе замолчал.