В холодный зал, луною освещенный, Ребенком я вошел.Тенями рам старинных испещренный, Блестел вощеный пол.Как в алтаре, высоки окна были, А там, в саду — луна,И белый снег, и в пудре снежной пыли — Столетняя сосна.И в страхе я в дверях остановился: Как в алтаре,По залу ладан сумрака дымился, Сквозя на серебре.Но взгляд упал на небо: небо ясно, Луна чиста, светла —И страх исчез… Как часто, как напрасно Детей пугает мгла!Теперь давно мистического храма Мне жалок темный бред:Когда идешь над бездной — надо прямо Смотреть в лазурь и свет.
Нет, мертвые не умерли для нас! Есть старое шотландское преданье,Что тени их, незримые для глаз, В полночный час к нам ходят на свиданье,Что пыльных арф, висящих на стенах, Таинственно касаются их рукиИ пробуждают в дремлющих струнах Печальные и сладостные звуки.Мы сказками предания зовем, Мы глухи днем, мы дня не понимаем;Но в сумраке мы сказками живем И тишине доверчиво внимаем.Мы в призраки не верим; но и нас Томит любовь, томит тоска разлуки…Я им внимал, я слышал их не раз, Те грустные и сладостные звуки!
Она молчит, она теперь спокойна.Но радость не вернется к ней: в тот день.Когда его могилу закидалиСырой землей, простилась с нею радость.Она молчит, — ее душа теперьПуста, как намогильная часовня,Где над немой гробницей день и ночьГорит неугасимая лампада.
