И стражник торжественно поднял указательный палец. Но потом пригляделся и спросил:

— А где я тебя уже видел?

— Да я же племянница сэра Брендбьюри, — заныла Алиса. — Я же сюда уже ходила. У нас тетя захворала, может, даже заколдовали ее — разве в наше время можно в этом разобраться?

— Это точно, — согласился стражник.

— Мы в деревне живем, — сказала Алиса. — Но не в крестьянском доме, а в господском. Наш господин сквайр — кузен сэра констебля. Он разводит куниц.

— Быть того не может!

— И еще у него рядом с домом плотина, на которой бобры живут.

— Еще того не легче!

— Он их разводит, а потом шкурки снимает и продает в городе. Конечно, доход небольшой, но концы с концами сводим.

— Вот никогда не знал, что куниц и бобров разводить можно, — удивился стражник.

— А сейчас у нас бобриную плотину прорвало, и водой все клетки с куницами затопило. И если дядя Джон нам не поможет деньгами, то придется бабушкой пожертвовать.

— Как так пожертвовать?

— Она у нас на втором этаже живет, в сухой комнате. Мы туда куниц переселим, а бабушку вниз, в куничью клетку. Там, конечно, тесно, но что будешь делать! Скорчится, потерпит. Сейчас тепло.

— Ужас какой-то! — расстроился стражник.

— Это еще не все, — разошлась Алиса. — А вчера бешеный енот к курам забрался, половину сожрал, других перекусал, боимся, что взбесятся куры, клеваться начнут…

— Ты иди, девочка, — перебил ее стражник. — Проходи к своему дяде. Не надо мне больше ничего рассказывать, мне же здесь ночью стоять, а тут привидения водятся, самые злобные во всем Лондоне. Так их тоже можно понять, привидения-то. Куда им деваться — что ни день, голову с плеч. Ты иди, девочка, иди, не оглядывайся.

Алиса с облегчением пробежала через двор. Больше ее никто не останавливал. Дверь в дом констебля была приоткрыта — вот и хорошо, стучаться не надо!

Алиса взбежала по лестнице на второй этаж и замерла, потому что услышала наверху голоса. Но не мужской и женский. Не семейные, а два мужских голоса.

Алиса стояла неподвижно. Идти дальше или стучаться было опасно, особенно после того, как она поняла, о чем идет речь.

— А где же ваши детишки? — спрашивал низкий незнакомый голос, даже не столько низкий, как простуженный.

— Мои старшие в деревне, у кузена, — отвечал констебль. — Время сейчас летнее, пускай побегают по лесу, ягодок поедят, на травке поваляются.

— Разумное решение, — согласился простуженный голос. — Детям летом не место в Тауэре. Никаким детям не место. Меня вот послал к вам герцог Глостер. Его высочество хочет освободить вас от заботы о лже-принцах. И я думаю, он правильно рассуждает. Мы-то с вами знаем, что они не принцы, а если какой- нибудь французский самозванец начнет кричать, что принцы настоящие, народ и поверит. Народ английский глуп как пробка.

— И что же предлагает господин герцог? — осторожно проговорил констебль.

— Он хотел поручить вам ликвидировать мальчиков.

— Я не понимаю этого слова.

— Какая жалость! — произнес простуженный голос, и Алиса догадалась, что это Тайрелл, подручный Глостера, присланный, чтобы разделаться с принцами. Вряд ли можно было подыскать другое объяснение такому визиту.

— Какая жалость! — повторил мистер Тайрелл. — А господин герцог так надеялся на вас. Он как раз присматривал верного человека на пост лорда-мэра Лондона, со всеми почестями и доходами. Но это должен быть человек, абсолютно преданный герцогу и Англии.

— Я, конечно, рад бы сделать все, что надо… — начал констебль и неожиданно замолк. И понятно почему. Он, видно, вспомнил, что вместо принцев в башне сидят его собственные сыновья — не будет же он ликвидировать своих детей, как древняя царица Медея.

И потому он глубоко вздохнул.

Алиса догадалась, почему он вздохнул. Он проклинал фрейлину Джейн и собственную жадность. Погнался за кучей фунтов на загородный дом и упустил такой шанс!

— Нет, — сказал констебль. — Не могу я это самое: ликвидировать принцев.

Видно, новое иностранное слово давалось ему с трудом.

— Что ж, не видать тебе, голубчик, поста лорда-мэра. А принцами придется заняться мне.

— Сейчас? — спросил Брендбьюри, и голос его дрогнул.

— Можно и сейчас, — согласился Тайрелл.

— Я бы хотел сменить стражу, — сказал констебль. — Стражники здесь стоят чужие, не из моей команды. А вот ночью, после полуночи, стражники будут верные. Вы же не один придете, чтобы ликвидировать?

На этот раз новое слово подчинилось констеблю почти сразу.

— Да я и не собирался идти туда при свете дня, — ответил Тайрелл. — Я приведу своих людей. Вы же мне своих не дадите?

— Нет никого, кому я мог бы доверить такое дело, — признался Брендбьюри.

— Допускаю, — сказал Тайрелл. — Но это значит, что вы плохо воспитываете своих слуг. Значит, так: я буду здесь за полчаса до полуночи. С помощниками. Подниматься к вам я не стану. Ждите меня возле башни. Кстати, я попрошу вас поставить у входа в башню две лопаты.

— Зачем лопаты? — не понял констебль.

— Чтобы яму копать, — спокойно ответил Тайрелл. — Куда мы тела девать будем? Не на газоне же трупы бросить?

— О да, конечно, — пропищал констебль. Вот уж Алиса никогда не могла подумать, что он может так пищать.

Конечно, он перетрусил.

— Я провожу вас, — предложил констебль.

— Не стоит. Нас не должны видеть вместе. Меня здесь не было. И зря вы отказались. За каждую головку принц заплатил бы вам по десять фунтов. Вы когда-нибудь видели такие деньги?

— Что вы, мне и не приходилось! — ответил констебль.

«Еще бы, посадил своих детей в башню за пятьсот фунтов», — подумала Алиса.

Она нырнула на кухню, где у плиты стояла грустная миссис Брендбьюри и помешивала поварешкой в кастрюле.

Алиса прижала палец к губам.

Миссис Брендбьюри сразу поняла ее — видно, тоже подслушивала.

За дверью было слышно, как Тайрелл спускается по лестнице. И через минуту на кухню на цыпочках вбежал констебль.

— Марта! — воскликнул он громким шепотом, но тут увидел Алису в платье Бекки и осекся.

— Я опоздала, — сказала Алиса. — Я спешила к вам, чтобы предупредить, что герцог Глостер решил убить принцев. Значит, вашим мальчикам грозит смертельная опасность.

— Честное слово? — Констебль был даже растроган.

— Можно дать вам совет? — спросила Алиса.

— Мала еще советы мне давать, — буркнул констебль.

— Тогда не буду, — пожала плечами Алиса.

— Говори, девочка, говори, — попросила миссис Брендбьюри.

— Как стемнеет, вы, конечно, выведете Робина и Питера из темницы, — сказала Алиса. — Но это не самое трудное. Самое трудное спасти их потом.

— Я их домой приведу, и все тут! — сказал констебль. — А ты, девочка, не вмешивайся в дела старших.