суетливое, как и сам городишко, в его голове зрел план дальнейших действий.
Мэри наверняка удастся убедить присоединиться к нему — может быть, через несколько месяцев, когда он сумеет обосноваться на новом месте. Или же, по крайней мере, уговорить ее не отворачиваться от него навсегда. Сколь бы многого он ни лишился, однако откровение, дарованное ему на перевале Хауз- Пойнт, и тот момент, когда он влюбился в Мэри, все еще ярким светом озаряли его душу, хотя в ней уже давно поселилась непроглядная тьма.
Он был старой, хитрой лисой, которая, сумев ускользнуть от псов в разгар охоты, забралась в свое логово. Он мог бы двигаться по улицам Честера точно привидение.
Побродив пару часов по многолюдному городу, он неожиданно почувствовал, как напряжение отпускает его. Ему даже было забавно наблюдать за людьми, которые всячески старались обходить стороной еврея или же, вроде бы неумышленно, оскорбляли его. Жизнь актера, подумал он, — сон внутри сна, во всяком случае, Хэтфилду так мнилось.
Он увидел свою фамилию на странице «Дейли адвертайзер» — вновь за пятое ноября, — лондонского издания, которое кто-то, должно быть, привез с собой в дилижансе. Мужчина, читавший изрядно потрепанную газетенку, одет был весьма бедно; представлялось весьма сомнительным, чтобы подобный субъект сам купил ее. И все же, чтобы завладеть номером, Хэтфилду пришлось долго и терпеливо ждать, а затем все-таки предложить владельцу двухпенсовик.
Он торопливо свернул газету и поспешил к себе в жилище, зажав ее в кулаке, точно короткую палку.
Он принудил себя как следует позаниматься, выполнив все физические упражнения, одновременно ожидая, когда же закипит вода для чая, затем он взял немного хлеба с сыром, опустил шторы, хотя комната и без того находилась в полуподвальном помещении, заклинил дверь стулом, зажег свечу и улегся на постель.
Это была полицейская заметка.
Вознаграждение — пятьдесят фунтов
РАЗЫСКИВАЕТСЯ
ОБЩЕИЗВЕСТНЫЙ САМОЗВАНЕЦ, МОШЕННИК
И ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК ДЖОН ХЭТФИЛД,
недавно под чужой фамилией
женившийся на молодой женщине,
прозванной КРАСАВИЦА ИЗ БАТТЕРМИРА
Рост приблизительно 5 футов 10 дюймов, возраст приблизительно 44 года, лицо полное, глаза светлые, брови густые, густая, но светлая борода, цвет лица здоровый, румяный, широкий, не слишком выдающийся вперед нос, выражение лица благожелательное, зубы в прекрасном состоянии, на одной щеке рядом с подбородком шрам; очень длинные, густые, светлые волосы, с большим количеством проседи, на затылке собраны в пучок. Крепкого телосложения, с широкими, квадратными плечами, широкой грудью, довольно дородный, с крепкими руками и ногами, однако весьма подвижный, походка быстрая, энергичная, с незначительным прихрамыванием на одну ногу. Два средних пальца на левой руке скрючены после старого ранения, имеет привычку временами выпрямлять их правой рукой. В речи чувствуется ирландский акцент, говорит быстро и красиво, богатый лексикон, часто прикладывает руку к сердцу, очень любит произносить комплименты и в целом ведет себя как персона значительная и выдающаяся по положению и состоянию, чрезвычайно внимателен к особам женского пола и любит исподволь подбираться к юным леди. Во время войны[44] находился в Америке, любит рассказывать о ранениях и собственных подвигах там и о службе в армии, так же как и о Хэтфилд-Холле, его поместье в Дербишире и Честере, о древности собственного рода, который, как он смеет утверждать, ведет свое начало от Плантагенетов, что является постыдной ложью, используемой только ради обмана. Имеет обыкновение хвастать тем, что якобы нередко принимал участие в дуэлях. По его же собственному признанию, является великим путешественником и любит вести разговоры об Египте, Турции, Италии и, если говорить коротко, имеет самое общее представление о данных предметах, что в совокупности с его притягательными манерами является залогом успеха среди доверчивых жертв.
Он провел семь лет в тюрьме Скарборо, после чего женился и переехал в Девоншир, где самым подлым образом бросил свою милую жену и недавно родившихся детей.
Он в достаточной степени образован и потому имеет дело с некоторыми весьма уважаемыми торговцами в Девоншире в качестве партнера по коммерции, однако в связи с тем, что Хэтфилд обманул своих партнеров на весьма крупные суммы, в июне прошлого года он был объявлен банкротом и теперь не имеет права заниматься прежней деятельностью, таким образом, он виновен в мошенничестве.
Он прикрывается религиозными убеждениями, с большой охотой заводит беседы на религиозные темы и любит обсуждать проповеди священников и высказывания известных проповедников.
Дабы завершить перечень его злодеяний, требуется отметить, что в данный момент он скрывается под фамилией благородного полковника Хоупа, предав совершенно невинную молодую женщину, живущую близ озера Баттермир.
Последний раз он был замечен 25 октября в Рейвенглассе, графство Камберленд, переодевшись в плащ матроса, и, по общим предположениям, теперь может скрываться в Ливерпуле или же в близлежащем порту, с целью в ближайшее время покинуть страну.
Тот, кто поймает преступника или же предоставит информацию о нем мистеру Таунтону по адресу Памп-Корт, 4, Темпл, с тем, чтобы данного злоумышленника заключили в одну из тюрем Его Величества, получит пятьдесят фунтов вознаграждения. 5 ноября, 1802 года.
Он быстро пробежал всю заметку до конца, затем поднялся, протянул руку, взял налитый чай, бутерброд с сыром и принялся читать заново, теперь уже медленно.
Конечно же это дело рук Ньютона. Из большого количества точной информации — и какого черта, спрашивается, он потащился в Ливерпуль? — явно выделялись сведения, предоставленные Ньютоном, и они давно уже устарели. Они касались той личности, какой и он являлся в те времена, когда они впервые встретились с Ньютоном в тюрьме. Тогда он и в самом деле любил «прикладывать руку к сердцу», теперь же он проделывает это не столь часто. А разговоры о Хэтфилд-Холле и Плантагенетах служили ему той путеводной нитью, которая позволяла ему выбраться из мрака повседневности. Он желал только произвести впечатление, но не имел злого умысла. Он уже не хвастался прежними дуэлями и уж тем более не «вел себя как персона значительная и выдающаяся по положению и состоянию». Но тюрьма в Скарборо, Девоншир, банкротство и это очень-очень подробное описание внешности… Ньютон.
Является ли это холостым выстрелом или же его обложили со всех сторон?
Ливерпуль — это предупреждение. Он завернул хлеб и сыр.
Еще до наступления полуночи, двигаясь осторожно, точно крыса, никем не замеченный еврей покинул окраину Честера.
Письма
15 ноября
Моя дорогая Мэри! Хотя я и датировал это письмо к тебе, я не могу указать в точности место, где сейчас нахожусь.
В то же время я не совсем уверен, что тебе доставят мое послание, уж слишком велик риск на данный момент. И все же я пишу тебе самое важное письмо в моей жизни, даже не будучи уверен, получишь ты его или нет. Но ты обязательно прочтешь его. Поскольку мы неизбежно будем вместе в будущем, как только смолкнет шум и уляжется скандал. Я вернусь за тобой, и мы навсегда соединим наши
