день.

Либерти изящно потянулась, приняв соблазнительную позу, а затем начала разглядывать его. Картер был уже одет и побрит.

— А где твой завтрак? — спросила она, увидев на подносе одну чашку. — Ты что-нибудь ел?

— Я завтракал с Джен и Адамом приблизительно час назад. Они уже уехали, — добавил он, — но просили поцеловать тебя. А Джен еще сказала, что надеется увидеть тебя на следующей неделе.

— Но я… — Девушка быстро взглянула на дверь, а потом снова на него. Адам, наверное, приходил, чтобы забрать свои вещи. А значит, он видел ее, спящую в его кровати. — Ты должен был меня разбудить! Что подумает обо мне Адам?

— Да ничего, ты ведь была в его кровати, а не в моей, — ухмыльнувшись, произнес он.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. — Либерти сердито посмотрела на него.

— Ты прекрасно смотрелась под одеялом, — Картер улыбнулся, — единственное, что он мог увидеть, — это кончик носа и облако волос.

— Боже, они, наверное, обиделись за то, что я не попрощалась с ними.

— Им тоже надо бы подучить правила хорошего тона, — сухо отреагировал Картер, — особенно Адаму. Надо же было завалиться в твою постель. В любом случае, кого волнует, что они о нас подумают?

Либерти пожала плечами. Вдруг она заметила, что он разглядывает ее.

— Я ужасно выгляжу, — пробормотала она.

— Ты превосходна! — заверил ее Картер. — Раньше мне хотелось узнать, как ты смотришься без косметики. Теперь я вижу, что ты нежная, взъерошенная и сексуальная.

Скорее, она похожа на хомяка.

Картер загадочно улыбнулся: он представил, как будет просить ее руки. Миссис Блейк, кто бы мог подумать?

— Тосты и джем, апельсиновый сок, яичница с беконом и круасаны, — изображая официанта, учтиво произнес он, — а еще я заказал кофе на полдвенадцатого, чтобы мы смогли окончательно проснуться. — Картер заметил ее платье. — Ты же не собираешься ехать домой в этом прекрасном одеянии? Конечно, ты можешь попробовать поехать в ночной рубашке, но боюсь, нас просто не выпустят отсюда. Эти охранники всегда придерутся к чему-нибудь.

Либерти засмеялась. Прошлая ночь сблизила их, и вот теперь они весело завтракают. А ведь она всерьез думала о том, чтобы расстаться. Какой же он заботливый.

Картер поставил поднос ей на колени, а сам сел рядом с кроватью на корточки. Потом он нежно обнял ее и прошептал на ушко: «Ешь, солнышко, и постарайся ни о чем не думать. Еще слишком рано». Затем он взял тост и намазал его вареньем.

Картер улыбался, но не потому, что смеялся над ней, а потому, что был счастлив. Либерти сделала глоток апельсинового сока. Он не относится к тому типу мужчин, которые ночью поют о любви, а утром игнорируют тебя, словно ничего не было. Хотя кто знает? Девушка задумалась, но постаралась отогнать от себя ненужные мысли, наслаждаясь прекрасным завтраком.

Кофе принесли, когда она была в душе. Либерти оделась, наскоро причесалась, собрала свои вещи и после этого села выпить чашечку божественного напитка. Картер в это время просматривал воскресные газеты. Когда он читал, то смешно хмурил брови. Либерти с умилением наблюдала за ним.

Неделю назад девушка заметила, что сильно изменилась. В ней проснулась чувственность, которую раньше она не замечала. Она не знала, на самом ли деле ее мать так сексуальна или она просто уже выдрессировала себя, но до встречи с Картером Либерти считала себя чуть ли не фригидной. Но теперь она может поклясться, что это не так. Хотя ей совсем не хочется быть похожей на свою мамочку.

Либерти обхватила голову руками и начала медленно раскачиваться.

— Что случилось? — нежно спросил Картер. — О чем ты опять думаешь?

Нет, она не должна посвящать его в свои личные проблемы.

— О том, что люди подумают, будто я сумасшедшая, если увидят меня разгуливающей по коридору в таком наряде.

Он засмеялся.

— Вижу, ты готова. Одну комнату уже убрали. Знаешь, — добавил он, немного помолчав, — я люблю наблюдать, как ты расчесываешь волосы или прихорашиваешься.

— Прихорашиваюсь? — лукаво улыбнулась она. — Наверное, у тебя было много хорошеньких женщин, да?

— Ну и что, — возразил Картер. И по тому, как изменилось ее лицо, он догадался, что она разозлилась. Мужчина отложил газеты в сторону и подошел к ней. — Либерти, я не хочу выглядеть в твоих глазах святым. Я не такой. Но я никогда никого не любил так, как тебя. Да, раньше у меня были девушки, но это в прошлом. Поверь мне.

Как раз этого она сделать не может.

— Моя будущая жена, мать моих детей не будет страдать из-за моего холостяцкого прошлого, — он внимательно посмотрел на нее, — и в этой роли я вижу тебя. У нас с тобой все по-другому. Ты другая. У нас с тобой не так, как у всех. И именно поэтому прошлой ночью у нас ничего не было.

Девушка молчала. Как она могла сказать ему, что мысли о его бывших женщинах — красивых, умных, успешных — больно ранят ее сердце? И что боль эта ни на что не похожа? У него столько воспоминаний, и ей придется принять это.

— Либерти, ты — это ты, — его голос завораживал ее, — мы не идеальны. Но ты даешь мне крылья. Ты можешь не верить, но я просто не смогу быть с другой. Более того, я уверен, что и ты не сможешь быть с другим мужчиной. Я хочу тебя всю: твое тепло, твое чувство юмора, твою любовь. Ты — моя женщина!

Она хотела верить ему. Хотела так сильно, как никогда в жизни.

— Я мечтаю о свадьбе с чопорным поверенным в строгом костюме, о великолепном платье, которое будет сшито на заказ, и, конечно, о женщине, которая будет просыпаться со мной каждое утро. И непременно у нее должны быть карие глаза и взъерошенные волосы.

— Когда ты говоришь об этом, кажется, что все так просто, — прошептала она.

— Тогда прости.

Либерти удивленно подняла глаза на него.

— Потому что все это не для тебя. Тебе нужно время.

Она ничего не поняла. Что это значит?

— Не забивай голову, милая. Одевайся, а когда будешь готова, я за тобой зайду.

— Но как ты поймешь, что уже можно заходить?

— Я знаю тебя лучше, чем ты сама, — нежно ответил он и поцеловал ее.

— Не думаю, что мне это нравится, — задумчиво произнесла она, — нет, на самом деле мне это не нравится.

— А это факт, дорогая, и его следует принять, как должное.

— Ну и что же мы будем делать дальше? — тихо спросила Либерти.

— Дальше? — Картер обошел вокруг нее, взял пиджак со стула, надел его и произнес: — А дальше мы поедем в Лондон.