надеяться, что эта парочка скоро объявит о намерении соединиться и жить долго и счастливо.

– Вы говорите об этом так хладнокровно…

Мередит пожала плечами, виконт, похоже, намекал на ее собственное отношение к Джереми, как до него это сделала Джесси.

– Я буду рада пожелать им счастливого брака, больше из привязанности к мистеру Уэйнхиллу, чем из симпатии к мисс Хаммонд. Он заслуживает любящей и преданной супруги.

– Несомненно… – Стенфорд едва ли расслышал ответ своей собеседницы, его отрешенный вид говорил о глубокой задумчивости, и Мередит присоединилась к подруге, разливающей чай, а виконт устроился на уголке пледа как раз напротив Уэйнхилла и мисс Хаммонд.

Спустя несколько дней Мередит сидела у окна в гостиной и перечитывала письмо от матери. Миссис Бартон сообщала домашние новости и спрашивала, когда тетушка Кэролайн намерена вернуть племянницу домой.

– Вот и настало время признаться, что в мои планы не входит возвращение в Рединг, – пробормотала Мередит.

Она ждала этого вопроса и страшилась его в последние недели. Письма от миссис Бартон приходили редко, а отец и вовсе не писал Мередит, но это не означало, что они вовсе позабыли о своей дочери.

Миссис Спрингвуд поехала на два дня погостить в поместье у друзей миссис Кирни, с которыми она также была знакома уже два десятка лет, мистер Уэйнхилл сразу после завтрака прихватил какую-то толстую книгу и устремился в дом Грэхемов, так что Мередит неожиданно для себя оказалась в одиночестве.

Она обещала пообедать с Джессикой у мисс Грейвс, но отказалась от утренней прогулки, чтобы разобрать почту. Кроме письма от матери Мередит получила альбом с нотами Шопена и предвкушала, как будет раскладывать их и решать, какой из концертов она попробует сыграть первым.

В отсутствие тетушки часы визитов не приносили обычно никаких неожиданностей, поэтому Мередит была удивлена, когда горничная доложила о виконте Стенфорде. Накануне он прислал букет чудесных оранжерейных роз, которые выглядели безупречно, но совсем не пахли, и девушка подумала, что стоит поблагодарить виконта за этот милый знак внимания. Теперь, когда надобность в ухаживаниях за мисс Бартон отпала, поступки виконта могли быть продиктованы только его собственной волей, и иногда они приводили Мередит в состояние смутного беспокойства.

Виконт появился в гостиной и выглядел так элегантно, что Мередит почувствовала себя неловко в своем простом утреннем платье из кремового муслина без лишних кружев и воланов. Но Стенфорд пришел, чтобы говорить с мисс Бартон, а не разглядывать ее туалет.

После двух или трех приветственных фраз посетитель признался, что надеялся застать мисс Бартон одну, так как только что виделся с мистером Уэйнхиллом у Грэхемов, а миссис Спрингвуд сообщила о своем отъезде едва ли не всем и каждому в Бате.

– Недавно меня посетила одна любопытная мысль, – продолжил гость после того, как Мередит неопределенным возгласом отреагировала на его признание. – Сначала я понял, что испытываю некое сожаление, причину которого долго не мог найти. Однако прошло несколько дней, и я признался себе, что скучаю по тем дням, когда мы с вами участвовали в этом заговоре против бедной леди Сэйерс.

Мередит не готова была согласиться с таким эпитетом в адрес указанной дамы, едва припомнила, как позавчера леди Сэйерс в галерее громко рассуждала в кругу из нескольких джентльменов о бесконечной самоуверенности некоторых особ, вообразивших себя преисполненными всяческих достоинств, в то время как эти особы лишь бледное подобие истинных леди. Но виконт сделал паузу, и Мередит посчитала нужным ответить в шутливой манере:

– Вы предлагаете придумать что-либо подобное еще раз? Боюсь, третьего раза я не вынесу. Если какая-нибудь дама считает, что вы обязаны сделать ей предложение, я не стану вам мешать.

– В самом деле не станете? – виконт улыбнулся шутке, но взгляд его остался серьезным.

– Я буду считать, что такова ваша участь, милорд. Но, если вам и в самом деле не хватает всех этих заговоров, секретных переговоров, тайных умыслов, почему бы вам с вашим кузеном не найти подходящую пьесу и не попробовать устроить домашнюю постановку? С вашим талантом вы будете иметь успех у дам.

– И какая-нибудь из них снова вообразит, что я должен пасть к ее ногам? – Стенфорд заметно содрогнулся, как будто подобная перспектива привела его в ужас. – Что касается моего таланта… Должен вам сознаться, мне было очень легко притвориться вашим поклонником, и лишь спустя долгое время я понял, почему это не составило для меня никакого труда.

Мередит собралась что-нибудь ответить все в том же легком тоне, но спазм сдавил ее горло, и она только беспомощно улыбнулась, не понимая, что происходит. Виконту и этого было достаточно, по правде говоря, он сделал паузу вовсе не для того, чтобы выслушать ответную реплику леди.

– Может быть, мое признание неприятно удивит вас, мисс Бартон, но в нашей игре с моей стороны было очень мало… игры. Мне было приятно находиться подле вас, беседовать с вами, любоваться вашими прекрасными глазами…

– Не надо, виконт, прошу вас! – воскликнула Мередит. – Ваши слова не могут быть правдивы…

Она вскочила на ноги и бесцельно приблизилась к столу, потом повернула к камину. Джентльмен тоже поднялся и встал рядом с ней.

– Я знаю, вам внушили, что ваша внешность не соответствует представлениям о женской красоте. И я не знаю, сможет ли мое красноречие рассеять это заблуждение, но я буду искренен, если скажу, что с самых первых дней нашего знакомства думал о вас как о леди, преисполненной разнообразных достоинств.

В том возрасте, которого достигла мисс Бартон, молодые женщины обычно имеют опыт подобных бесед с джентльменами, но Мередит не могла похвастаться этим полезным опытом. Все, что она знала об объяснениях между особами противоположного пола, она почерпнула из романов и из истории любви своей дорогой Джесси и Стивена. И сейчас девушка не могла от волнения сообразить, стоит ли ей расплакаться, попросить виконта уйти, убежать самой или все-таки дослушать то, что он собирается сказать.

Победило любопытство, хоть Мередит никогда не считала себя любопытной. Она осталась и легким взмахом руки позволила Стенфорду продолжать.

– Поверьте, мисс Бартон, умная женщина просто не может быть некрасивой! И это не пустой комплимент, я много старше вас и встречал гораздо больше людей, чем вы с вашим почти затворническим образом жизни в Рединге.

Здесь Мередит могла бы уколоть его, заметив, что весь опыт виконта не помог ему избежать неприятностей с первой же леди, которая проявила настойчивость в своем стремлении выйти за него замуж, но в ту минуту девушка как-то утратила свое обычное здравомыслие и присущую ей склонность к поддразниваниям. Даже Стивен Грэхем иногда был неспособен насмешничать, что уж говорить о растерянной молодой девушке, с которой то ли говорят о нежных чувствах, то ли спорят, опровергая ее взгляды на жизнь и самое себя!

«Что ж, по крайней мере, он считает меня умной», – подумала Мередит.

– Даже будь вы одарены менее приятной внешностью, я бы восхищался вашим обаянием, но вместо этого мне приходится доказывать вам, что вы можете покорить мужчину, если только он способен отделить подлинное от наносного!

– Пусть вы уверены в своей правоте, зачем вы мне все это говорите? – не без труда пролепетала Мередит.

– И в самом деле зачем, мисс Бартон? – виконт замер с недоумением, как всадник, который услышал позади чей-то крик и резко придержал поводья после отчаянной скачки и не знает теперь, что ему делать, двинуться дальше шагом или галопом поскакать обратно.

Но его смятение продлилось недолго, Стенфорд чуть встряхнул головой, словно бы прогоняя ненужные сомнения, и ступил на прикаминный коврик, разделявший его и Мередит.

– Мисс Бартон, наверное, было бы гораздо правильней, если бы я просто пришел и признался, что мечтаю о том, чтобы то, что возникло между нами в силу необходимости, превратилось в подлинные чувства, но я хотел сперва подготовить вас, может быть, даже услышать слова одобрения…

– Вы не шутите? Вы в самом деле не шутите?