дочка устала, закапризничала. Вера посадила ребенка в коляску и заторопилась домой. Она подошла к пешеходному переходу, внимательно посмотрела по сторонам – машин не было. Девочка совсем расплакалась, сняла шапочку и бросила ее на землю. Вера, ругая себя за то, что лишила ребенка дневного сна, погладила малышку по голове, нагнулась за шапочкой, подхватила ее и выкатила коляску на дорогу. Было скользко, машина на большой скорости вылетела из-за поворота, шапочка так и была зажата в ее руке, это единственное, что осталось от ее малышки…

Роман Петрович был вынужден прервать свой рассказ: Диане стало плохо. Она принялась раскачиваться на стуле, затем запрокинула голову и завыла, как волчица. Слез в ее глазах не было, в них отражались ужас и боль, боль раненого животного, попавшего в капкан.

– Дурак старый, – ворчал он, пытаясь привести девушку в чувство, – знал же, что так и будет! Вот идиот. – Он метнулся к холодильнику, достал бутылку водки, налил полстакана. – На-ка выпей, отпустит!

Диана залпом выпила водки, закашлялась и затихла.

– Что было потом? Как случилось, что ее осудили? Как вы допустили это? Неужели люди поверили показаниям ее подруги-наркоманки? – тихо спросила девушка.

– Все было не так просто, Диана. Вера во время суда пребывала в состоянии сильного шока, она с трудом понимала, что происходит, и винила в смерти ребенка только себя. Сначала мне удалось убедить ее, что она должна бороться. Она согласилась, но на первом же слушании на вопрос судьи: согласна ли она с предъявленным ей обвинением? – утвердительно кивнула головой и заявила, что виновна в смерти ребенка. Дело было нечисто с самого начала: Вера была персоной «нон грата», от нее давно хотели избавиться, и вот наконец представился удобный случай. Я уверен – на Александру Дюкову очень сильно надавили. И сделать это было несложно. Как я выяснил, девушке грозило серьезное обвинение и несколько лет лагерей. Когда она давала свои показания, то попросту спасала свою жизнь.

– Но почему моя мать поступила так низко? Как она могла?!

– Ваша мама не хотела оставлять вас одну, поэтому, когда ей представилась возможность выкрутиться и избежать тюрьмы, она согласилась.

– Из-за нее Вера потеряла ребенка и сломала себе жизнь! – закричала Диана.

– Дианочка, Веру и без показаний вашей мамы посадили бы. Все были против нее. И я, молодой и амбициозный кретин, тоже сыграл в ее судьбе далеко не положительную роль.

– Господи, но вы-то что сделали не так? – устало спросила Диана.

– Неожиданно все пошло хорошо. Я нашел свидетелей, которые подтвердили, что Верочка обожала свою дочь. Дело сдвинулось с мертвой точки, судья вдруг стала принимать сторону Веры. И знаете, Диана, что я сделал? Я притащил на процесс Верины картины, те, на которых была изображена малютка, чтобы, значит, показать на живом примере, как сильно Верочка любит свою дочку. Естественно, все картины были абстрактными, и вы даже представить себе не можете, как отреагировала на них судья! Я допустил серьезную ошибку – мне надо было учесть коммунистическое сознание судьи. Я постарался потом выкрутиться, несмотря на протесты Веры, пытался доказать ее невменяемость – но у меня ничего не вышло. Веру осудили на 10 лет. Пока она отбывала наказание, ее родители скончались: не вынесли позора. Квартира отошла государству – возвращаться ей было некуда.

– Вот что она имела в виду, когда говорила, что вы сломали ей жизнь! И про картины теперь понятно – она сказала, что это они во всем виноваты. Теперь я понимаю, что Вера имела в виду… Роман Петрович, прошу вас, найдите ее! Мне необходимо с ней поговорить. Это какое-то дикое переплетение судьбы: она спасла мне жизнь, а моя мать убила ее ребенка! Господи, это невозможно осознать! За что жизнь так посмеялась над нами?

– Езжайте домой, Диана, я подумаю, что можно сделать, и позвоню вам. Вас Шурик привез?

– Нет, я сама приехала, на своей машине.

– Тогда я вызову вам такси. В таком состоянии вам нельзя садиться за руль. Я бы мог предложить вам остаться у меня, но мне необходимо уехать.

– Я буду ждать вашего звонка, Роман Петрович. А машина пусть постоит в вашем дворе, я пришлю Шурика ее забрать.

Роман Петрович проводил Диану и вернулся в свою квартиру. На кухне пила чай и курила Вера.

– Ну что? – спросил детектив, глядя на женщину. – Я же говорил тебе, что она придет.

– А я и не спорила с тобой. Только рассказ про мое детство явно был лишним. Ты вполне мог рассказать ей только о суде, и этого было бы достаточно. Ну ладно, в остальном ты все сделал правильно. Она должна была узнать всю правду.

– Ты не передумала? Может быть, мы можем решить проблему другим способом?

– Я не передумала, напротив, ее приход убедил меня в том, что другого выхода нет. Давай выкладывай, что тебе удалось выяснить в Твери. Ты узнал, где Марина Колосова пропадала целых два года?

– Да, нашел старого друга ее мужа. Он сообщил мне, что Рогозин ударился в бега, чтобы быть рядом со своей больной женой. Незадолго до окончания аспирантуры Марина почувствовала себя плохо. Обследование выявило, что у нее онкологическое заболевание на ранней стадии. Лечение необходимо было начинать немедленно, и она ушла из аспирантуры. Два года она проходила лечение в одной из московских клиник. Догадываешься, в какой?

– Догадываюсь, – ухмыльнулась Вера. – Пожелай мне ни пуха ни пера, вернусь вечером, – сказала она и вышла за дверь.

Она вышла на улицу, торопливо дошла до шоссе, поймала попутку и сообщила водителю адрес.

Домофон не работал. Вера поднялась на нужный этаж. На секунду ее охватило легкое волнение, вспотели ладони, закружилась голова. В душу закралось сомнение в правильности принятого решения, но она вспомнила, ради чего пришла сюда, и злость придала ей решимости. Вера сделала пару глубоких вдохов и позвонила в звонок.