Гилеад поерзал в седле.

– Я задумался.

– Нервничаешь перед свиданием со своей невестой? – усмехнулся Туриус.

Невеста. Черт возьми, он даже не видел эту женщину. Вернее, девушку. Ей всего пятнадцать лет.

– Нет. Просто я не собираюсь жениться на ней.

– Ты сказал об этом Ангусу?

– Я пытался. Но он не желает слушать.

– Что ж, он прав по-своему: этот брак скрепит кланы и будет надежной защитой от Фергуса.

– Знаю, – с горечью сказал Гилеад. – Но я не могу жениться на девушке, которую никогда не видел.

Туриус рассмеялся.

– Сейчас увидишь. А потом узнаешь ее как следует, когда вы окажетесь в постели.

Гилеад взглянул на него с негодованием.

– В отличие от отца я думаю не только об этом.

– Верно. – Туриус помрачнел. – У тебя есть чувство долга и ответственности. Это большая редкость. Я хотел бы, чтобы мой сын походил на тебя.

Гилеад взглянул на него с удивлением. Туриус редко упоминал о Максимилиане, мальчике, которого родила ему верховная жрица с острова Айона. Мать сказала однажды, что Туриус был сильно влюблен в нее, и она пришла в ярость, когда он женился наФормории, а потом увезла сына к себе, отдав на обучение друидам. У мальчика был буйный нрав, и в конце концов родственники отправили его на юг. «А ведь мы с ним примерно одного возраста», – подумал Гилеад.

– Как Максимилиан? – спросил он, чтобы переменить тему.

– Насколько я слышал, он завел дружбу и с Кердиком, и с Эллой. Хорошо, если он сумеет сохранить мир, но обычно Максимилиан повсюду устраивает заварушки, – процедил сквозь зубы Туриус.

– Ты встречаешься с его матерью?

– Не часто, – ответил Туриус, искоса взглянув на Гилеада. В его голосе звучала печаль.

– Если бы ты мог все изменить, начать сначала, ты женился бы на ней?

– Если бы все зависело от меня – да. Но я король, и мне нужны союзники, а я им. Брак с Форморией был необходим. Когда-нибудь ты возглавишь свой клан. Ты должен думать не только о себе, но и о своем народе.

Гилеад стиснул зубы.

– А как же любовь?

Туриус приказал своим людям остановиться около реки и напоить лошадей, потом обернулся к Гилеаду:

– А это и есть любовь, я полагаю. Та жертва, которую принесли я и Формория.

Туриус и Гилеад вернулись в замок всего за несколько часов до приезда Комгалла и Даллис. Дейдре, которая старательно избегала встреч с Гилеадом, пожаловалась Элен на головную боль, и та отпустила ее.

Она стояла в своей комнатке возле окна и смотрела во двор, где Гилеад и Ангус встречали гостей. Наконец во двор въехала карета. У Дейдре сердце ушло в пятки. Вопреки всякой логике, в глубине души она надеялась, что невеста окажется невзрачной простушкой, толстой или глуповатой. А еще лучше, чтобы и то, и другое, и третье. Но из кареты вышла ослепительная красавица с волосами цвета воронова крыла и соблазнительными округлостями во всех положенных местах.

Гилеад подал ей руку, помогая спуститься, потом несколько чопорно поклонился и отступил назад. Ангус дружески потрепал Комгалла по спине, Элен обняла Даллис. Семейная идиллия, да и только!

Дейдре отвернулась. Сейчас Гилеад возьмет свою невесту под руку и улыбнется ей. Видеть это невыносимо. Надо бежать отсюда сразу после ужина. А ведь в довершение всех несчастий за столом будет Нилл.

Ужин оказался еще ужаснее, чем предполагала Дейдре. Вблизи Даллис была даже красивее. Черные волосы, ошеломляюще глубокие перламутрово-серые глаза, кожа цвета свежесбитых сливок… И что еще хуже, Друстан, едва взглянув на нее, начал сочинять оду в ее честь.

Даллис приняла это поклонение как должное, одарив музыканта милостивой улыбкой, и буквально сияла от счастья, сидя рядом с Гилеадом. Даже ее голос казался шелковистым. Дейдре хотелось провалиться сквозь пол. С несчастным видом она наблюдала, как Гилеад нарезает для Даллис самые лакомые кусочки мяса, спрашивает, какие пудинги и соусы она предпочитает.

Даллис ела аккуратно, маленькими кусочками и часто окунала пальчики в миску с водой. Ее манеры были так же безупречны, как и внешность. На глаза Дейдре навернулись непрошеные слезы, и она чуть не опрокинула свой кубок с вином.

– Осторожнее, – прошептала Формория, которая сидела рядом, и поставила кубок на место.

Дейдре опустила голову. Из всех окружающих ее людей только королева обладала способностью видеть то, что творится в ее душе. Может, она колдунья?