Она подняла брови.
– Даже если Туриуса убьют в сражении, ты все равно останешься женатым. Ты не забыл об этом?
– Как я могу забыть? – нахмурился Ангус. – Меня заставили жениться, и тебе это хорошо известно. У меня тоже не было выбора.
Формория слегка вздохнула.
– Я не могла допустить, чтобы отец потерял свой титул. Ты же знаешь, мы, шотландцы, крепко держимся за свои земли.
Ангус знал. И чувствовал то же самое. Но сейчас доводы разума интересовали его меньше всего. Он хотел ее снова, тем более что они еще не вылезли из постели. Он провел пальцем по ее бедру, погладил сосок. Формория рассмеялась.
– У нас нет времени…
Его темные глаза затуманились. Он взял ее за плечо и яростно впился губами в набухшую грудь. Формория слабо вскрикнула. Ангус усадил ее сверху.
– Ваша очередь, леди. Устрой мне хорошую скачку.
С полузакрытыми глазами и томной улыбкой Формория забралась на него, наклонилась… ее груди скользнули моего груди. Ангус застонал, его бедра приподнялись.
Но тут в коридоре раздался грохот, потом топот ног и голоса. Много голосов. На мгновение любовники окаменели, потом начали торопливо одеваться.
– Туриус? – шепотом спросила Формория, быстро натягивая платье, и повернулась к Ангусу, чтобы он застегнул его. – Нет, не настолько он глуп, чтобы ломиться ко мне в спальню со всей своей стражей.
– Тсс… Не думаю, что это он. – Ангус надел свою юбку и перекинул через плечо плед. – Я не слышу звона оружия. – Он помедлил, прислушиваясь. – Похоже, это слуги. Оставайся здесь. Я узнаю, в чем дело.
Ангус глубоко вздохнул и вышел в коридор.
Дейдре быстро открыла дверь в спальню Элен. Гилеад, который нес мать на руках, вошел следом и бережно уложил ее на кровать. Позади толпились встревоженные слуги. Шейла и Джанет стояли среди них с удрученным видом. Сквозь толпу протиснулась Уна и рявкнула слугам, чтобы те не стояли, разинув рот, а принесли холодную воду, чистые полотенца и горячее питье. Толпа в одно мгновение рассеялась, словно пух одуванчиков под порывом ветра.
– Больно, – застонала Элен и, морщась, прижала руки к животу.
Дейдре распустила ее корсет и расстегнула кружевной воротник.
– Вот так. Вам нужен свежий воздух. Принесите веер, – попросила она Гилеада.
Он вернулся как раз в тот момент, когда Брина проскользнула в комнату с корзинкой, полной трав. Присев на край кровати, она пощупала лоб Элен.
– Жара нет. Вы чувствуете слабость?
– Мой живот… Там ужасно жжет, как будто его грызет змея.
Дверь распахнулась, и в комнату шагнул Ангус. Вид у него был весьма помятый.
– Что здесь происходит? – строго спросил он, увидев, что его жена лежит на кровати, а рядом стоит Брина. – В чем дело?
Гилеад приподнял брови, заметив, как небрежно одет отец, но смолчал.
– Мама потеряла сознание.
Элен снова застонала, по ее телу побежала дрожь.
– Мне так холодно, – едва слышно прошептала она. – У меня в желудке как будто поворачивают кинжал. Клянусь.
На лице Элен выступил холодный пот, она свернулась в комочек, и новый приступ судорог потряс ее тело.
Дейдре вспомнила, как однажды она съела плохо приготовленную рыбу, и у нее тоже начались мучительные спазмы. Сегодня вечером им подавали сельдь.
– Госпожа, возможно, вы что-то съели. Если рыба была сыровата…
– Я не ела рыбу. – Задыхаясь от боли, Элен судорожно вцепилась в простыни. – Немного свинины, груша…
Дейдре тоже попробовала свинину, но чувствовала себя отлично. А вот груша… В ее книге рассказывалась история о том, как одного рыцаря короля Артура отравили яблоком. Сверху на горке фруктов лежала очень красивая груша, и это блюдо в первую очередь поднесли Элен.
– Кто-нибудь еще пробовал груши? – Дейдре окинула взглядом присутствующих.
Никто не ответил. У Гилеада был весьма озадаченный вид, у Ангуса – задумчивый.
– На что это ты намекаешь, детка? – спросил он.
Дейдре глубоко втянула воздух, надеясь, что богатое воображение не заведет ее слишком далеко. Может, легенды сделали ее одержимой, а маг заколдовал ее?
– Что, если груша была отравлена?
Ангус побелел, несмотря на густой загар. Брина устремила на нее пронизывающий взгляд.
