воспроизвести содержание документа на экране компьютера, а первоначальные неудобные листы бумаги можно было уничтожить.
Это чудо фирмы «Ванг» установили в июле 1989 года. Менее чем через три месяца, 2 октября 1989 года, оно было введено в строй: подсоединено к компьютеризованному каталогу на IBM, к ИСО и к персональным компьютерам на столе каждого полицейского.
В этот день полицейский мог наконец получить изображение документа на экране за 30 секунд, тогда как раньше сотрудник Генерального секретариата искал дело в архиве неделю. А Информационно- справочный отдел высылал подтвержденный ответ на запрос НЦБ в течение двух часов, а если запрос был помечен грифом особой срочности «00» или «22», то всего лишь за 20 минут.
К ноябрю 1990 года ИСО обрабатывало 10 000 запросов в месяц и 1,2 миллиона в год. Этим многонациональным подразделением руководил Чарльз (Чак) Козлофски, бывший почтовый инспектор США, работавший со дня организации отдела.[68] Штат французских гражданских служащих был разделен на четыре группы. Каждую из них возглавлял офицер зарубежной полиции, причем две группы работали преимущественно с сообщениями на английском языке (что составляет более половины объема работы), третья группа занималась французскими сообщениями, а четвертая — испанскими. ИСО пока не работал с арабским языком, но часто пользовался немецким. Кендалл объяснял: «Немецкий — неофициальный язык Интерпола, но все германоязычные страны Европы — Австрия, Швейцария и объединенная Германия — обмениваются между собой сообщениями на немецком и часто предоставляют нам их копии.
Мы их переводим и оцениваем их значение: имеют ли эти данные международный характер и должны ли быть сохранены в нашем компьютере. В ИСО несколько человек знают немецкий, а в штаб- квартире работают офицеры германской полиции, поэтому мы не теряем поступающей информации, которая может оказаться ценной».
Успехи ИСО еще более очевидны, если вспомнить, что трудоемкий процесс анализа и компьютеризации множества старых аналоговых архивных данных шел параллельно с обычной работой, пока не завершился в декабре 1991 года. И лишь тогда архивы Интерпола стали эффективным оружием в борьбе с 200-тысячной армией действующих международных преступников.
«Мы ни за что не допустим, чтобы наши данные по преступлениям вновь вернулись к тому архаичному состоянию, которое царило до компьютеризации», — говорил Кендалл.
Чтобы получить место в этих записях, вся новая информация должна быть не только международной, но и связанной с такими преступлениями, как терроризм, подделка денег или крупные незаконные сделки с наркотиками (то есть не менее 100 г кокаина, героина или 10 кг марихуаны). Что касается менее серьезных преступлений, они тоже попадали в компьютер, но через три месяца стирались, если в течение этого времени не поступала информация, свидетельствующая о серьезном международном аспекте этого преступления. Например: в мае в фешенебельном отеле в Венесуэле происходит кража, затем в июле — связанная с ней другая кража в шикарном отеле в Париже, но если бы эта вторая кража не произошла до сентября, венесуэльское происшествие исчезло бы из компьютера.
Подобным же образом информация удаляется из компьютера, если приславшее ее первым НЦБ пожелает ее устранить. Например, по каким-либо причинам отзывается красное извещение. После пяти лет каждая запись автоматически пересматривается и стирается, если в данный период в ней не происходит никаких изменений. «Мы провели исследование и установили, что по истечении пяти лет к содержимому записей обращаются все реже и реже — такие случаи составляют менее одного процента от всех расследований», — объясняет Кендалл.
Существуют и меры безопасности против компьютерных хулиганов. Интерпол уже не пользуется кодированными сообщениями. Поль Макквилан усовершенствовал систему телефонного преобразователя, использовавшуюся еще в годы Второй мировой войны. Информация при вводе в компьютер смешивается, и разобрать ее можно лишь с помощью специального кода, помещенного внутри системы. «Уверяю вас, это работает нормально, — говорит Патрик Лерой. — Наши записи повредить невозможно». Но не все в Лионе разделяют эту уверенность. (Об этом мы поговорим позднее в двадцатой главе.)
Модернизированный Генеральный секретариат, имеющий блестящих сотрудников, не представляет весь Интерпол. Лион не может функционировать без НЦБ, так же как они, в меньшей степени, не могут действовать без Лиона. Каждое НЦБ является чем-то вроде миниатюрной копией и организации в целом. Когда вы звоните, скажем, в НЦБ в Новом Скотленд-Ярде, вас приветствуют словами «Интерпол-Лондон», и так по всему миру — меняется лишь название города.
Во второй половине 80-х годов параллельно с модернизацией Генерального секретариата шло обновление и ведущих НЦБ. Бюро «Интерпол-Лондон» при суперинтенданте Уильяме Вудинге (который в начале 80-х работал в Сен-Клу) было полностью компьютеризовано, оснащено собственной системой включения при поступлении сообщения. НЦБ могло обрабатывать одновременно до 200 файлов с помощью 19 сотрудников, привлеченных сюда из различных полицейских подразделений Великобритании. В 1990 году бюро получило и отправило 115 000 сообщений. Вот что говорит детектив-инспектор Томас Дорант: «Мы можем очень быстро обработать любое сообщение. Допустим, я получаю из Мадрида сообщение с просьбой провести расследование в Нортгемптоне. Я записываю информацию на твердый носитель и вывожу это сообщение на экран монитора. На своем компьютере я печатаю текст в начале, в конце сообщения, то есть удаляю заголовок, говорящий о том, что это сообщение направлено мне, переадресую его старшему констеблю Нортгемптоншира и прилагаю свои заключения в конце сообщения. Если оно пришло на испанском языке, то перед тем, как поступить на мой экран, его обработают переводчики. После нажатия на кнопку сообщение поступает в радиосекцию и отсылается по системе включения сообщений в Нортгемптон. Имеется полезное устройство деления экрана на части. Оно есть и у переводчиков: вместо того, чтобы распечатывать сообщение и работать с твердой копией (бумагой), они могут разделить свои экраны на несколько частей. В верхней половине находится оригинал сообщения на иностранном языке, а в нижней части они могут работать с английским переводом».
Дорант, шотландец с мягким выговором — предки его поляки — может работать на семи языках, что весьма необычно для британских полицейских. Поэтому здесь он офицер Бюро по европейским контактам. Он объясняет мне: «Несколько лет назад европейские страны решили, что нужен специалист по языкам на случай горячих ситуаций. Если дело срочное, то вместо того, чтобы посылать запросы по компьютеру, телексу и т. п., я могу просто поднять телефонную трубку и поговорить с моим коллегой в любом НЦБ Европы и решить вопрос по телефону. Существует книга офицеров по европейским контактам, она у меня есть, с именами, адресами, телефонами, фотографиями этих людей. Мы обслуживаем следующие страны: Англию, Бельгию, Болгарию, Великобританию с Северной Ирландией (Ольстер), Венгрию, Германию, Грецию, Данию, Ирландию, Исландию, Италию, Кипр, Польшу, Россию, Турцию, Финляндию, Францию, Чехословакию, Швейцарию и Швецию».
1 апреля 1992 года НЦБ-Лондон по существу перестало быть частью Полиции метрополии и превратилось в Национальное криминальное разведывательное подразделение, которое объединило особые полицейские учреждения всей страны. К концу года оно покинет стены Скотленд-Ярда и переедет в новые помещения в Спринг-Гардене, Воксхолл. Эта мера несколько приблизит Интерпол к повседневной жизни полицейских сил страны, но люди Вудинга по-прежнему не смогут работать на месте событий и вести собственные расследования. Черновую работу для них, как и прежде, будут выполнять другие полисмены.
Но во многих странах эта практика постепенно меняется. Во Франции роль НЦБ до сих пор такая же, как и в Великобритании. НЦБ Греции и Португалии включают в свой штат детективов. В Германии любой сотрудник Федеральной криминальной полиции (БКА) имеет статус офицера полиции Интерпола. В Гааге весь состав Криминального разведывательного подразделения в 450 человек под руководством суперинтендента Дж. Уилзинга входит в нидерландское НЦБ.
У НЦБ-Вашингтон множество своих проблем: ему приходится поддерживать контакты с 20 000 различными полицейскими учреждениями как штатов, так и с федеральными по всей территории США. И в то же время во второй половине 80-х годов, когда Кендалл занимался реформами в Генеральном секретариате, Ричард С. Стейнер, шеф НЦБ-Вашингтон с 1981 по 1990 год, усовершенствовал работу своего бюро.
В мае 1987 года он убедил Управление полиции штата Иллинойс создать первое местное отделение
