часов, хотя на самом деле прошло не больше часа.

О побеге не могло быть и речи – ее охранял не только этот великан, но еще несколько бандитов, окруживших бухточку. Когда Блэккер велел ей спускаться к морю, она заметила в темноте четыре или пять теней. Ее охрану Блэккер доверил Кларки, этому глуповатому верзиле, а остальным пригрозил, что, если кто тронет ее пальцем, тому несдобровать. Ребекка молила Бога, чтобы никто не ослушался приказа.

Она искоса посмотрела на Кларки, который показался ей не лишенным некоторого сочувствия к ней: как только Блэккер ушел, Кларки тут же развязал ей руки.

– Вы не знаете, когда вернется мистер Блэккер? – по-приятельски спросила Ребекка у Кларки. Она решила выудить у него хоть какие-нибудь сведения, объясняющие ее заточение в этой каменной тюрьме. Внезапно девушка затряслась от истерического смеха: Руперт Мэйхью так расстроился из-за плохого поведения своей падчерицы, что, возложив всю ответственность на ее учительницу, прибегнул к крайним мерам!

Вдруг Ребекку озарило: ее заточили в эту тюрьму не из-за Люси! У Мэйхью были какие-то другие причины, и довольно веские. Мэйхью не побоялся обнаружить свои связи с контрабандистами. Ребекка своими ушами слышала, как бандиты не раз упоминали его имя. Да и Блэккер говорил о нем, когда они ехали в карете.

Блэккер будет молчать, сколько бы она ни умоляла рассказать ей о цели ее похищения, он будет наслаждаться ее унижением и неведением, только и всего. Может быть, все это как-то связано с Саймоном? Ведь он должен Блэккеру кругленькую сумму! Но почему Руперт Мэйхью, такой уважаемый человек, ввязался в это дело, было совершенно непонятно. Зачем они держат ее здесь, прекрасно зная, что у нее нет денег!

Подышав на окоченевшие пальцы, она повторила свой вопрос дрожащим, прерывающимся голосом:

– Когда вернется Блэккер?

– Не могу знать, – коротко ответил Кларки.

– Не найдется ли в этой промозглой дыре хоть какое-нибудь одеяло? – попросила она, стуча зубами: ее шаль насквозь продувало холодным ноябрьским ветром. Великан направился к ней, на ходу снимая свою засаленную робу, и, подойдя ближе, осторожно закутал в нее Ребекку. Девушка благодарно улыбнулась.

– А что в этих бочках? – спросила она, чтобы разговорить своего молчаливого стража.

– Французский коньяк, – кратко ответил он.

Вот от чего она не отказалась бы! Ребекка вспомнила, как два-три раза пила его по торжественным случаям, которые отмечал ее папа, и несколько раз как лекарство, когда простужалась. Она помнила, какое разливалось тепло по всему телу даже от одного глоточка коньяка.

Выпрямившись, она огляделась по сторонам – берег бухточки был сплошь заставлен винными бочками.

– У вас случайно нет какой-нибудь кружки? Я бы выпила немного коньяка… чтобы согреться, – сказала Ребекка с очаровательной улыбкой.

– Что вы! Это пить нельзя! – поторопился отговорить ее Кларки. – Это питье убьет вас. Убьет наповал, – говорил он, все больше воодушевляясь. – Его намеренно сделали очень крепким, чтобы больше спиртного получалось из бочки. Перед тем, как коньяк продавать, мы разбавим его водой. Каждый, кто прокрадется на берег, откроет бочку и попробует ее содержимое, обречен на верную смерть, – объяснил Кларки, понизив голос.

– Зачем меня здесь держат? – с мольбой спросила Ребекка, но Кларки избегал смотреть на нее и, отвернувшись, любовался лунной дорожкой, тускло сверкавшей вдали.

– Кларки ничего не говорят. Кларки – тупица.

– Зачем вы верите этому? – проникновенно спросила она, по-дружески коснувшись его ручищи. – Вы несравненно лучше, чем те бандиты, которые стоят наверху. Вы лучше самого Джека Блэккера. Вы единственный, кто добр со мной, вот отдали мне свою робу, чтобы я согрелась, предупредили меня о неминуемой смерти от спиртного в бочках, развязали мне затекшие руки.

– Вот именно поэтому все его и считают круглым дураком, мисс Нэш, – неожиданно раздалось из темноты. – Вот почему ему придется заплатить за свою несусветную глупость.

Ребекка вздрогнула и мгновенно обернулась, вглядываясь в непроглядную темноту. Держа фонарь, к ним шел Руперт Мэйхью. Когда он приблизился к великану Кларки, Ребекка поразилась, какой Мэйхью невзрачный и тщедушный.

– Но хватит разглагольствовать, – остановил он себя. – Как приятно встретиться с вами снова, моя дорогая. Я собирался возобновить наше знакомство при несколько иных обстоятельствах, да все было недосуг. – Мэйхью оглядел берег бухточки с такой улыбкой, будто вспомнил что-то приятное. – Я узнал от своего знакомого, Блэккера, что у вас появился непутевый брат. Еще я слышал, что у вас есть любовник, человек чрезвычайно опасный. Это так неожиданно… так странно… мисс Нэш. Вы можете говорить со мной совершенно откровенно, пока мы будем ждать его приезда ко мне домой.

– Ваше поведение возмутительно, мистер Мэйхью, – проговорила Ребекка, стуча зубами от холода. Ее охватило непреодолимое желание выдернуть из прически две шпильки и, пользуясь темнотой, вонзить их в это отвратительное ухмыляющееся лицо. Но она удержала себя от такой непростительной глупости. – Представляю, как вас сегодня расстроила ваша падчерица Люси! – самоуверенно заметила Ребекка, злорадно улыбаясь.

– Чем?! – в недоумении воскликнул Мэйхью, подозревая, что произошла какая-то путаница. – Как она могла меня расстроить? Я ее давно не видел, писем она мне не писала…

Ребекка облегченно вздохнула, но не подала вида. Значит, Люси в безопасности… и Мэйхью ничего не знает о ее побеге, если правда, что они с Джоном сбежали. Ребекка смерила Мэйхью презрительным взглядом.

– Вы самый отвратительный человек, какого я имела несчастье встретить, мистер Мэйхью! – не стерпев, откровенно проговорила она.

Не волнуйся, Ребекка, сказала себе девушка, когда Мэйхью преградил ей дорогу своим тщедушным телом, воинственно сжав кулаки. Когда он поравнялся с Кларки, великан начал отчаянно махать на него руками и невнятно мычать, заслоняя собой Ребекку. Мэйхью бросил на него уничтожающий взгляд и оттолкнул верзилу обеими руками.

– Только попробуй ударь ее! – раздался грозный, но очень знакомый, голос.

– Саймон? – осипшим голосом проговорила Ребекка.

У нее от страха и переживаний так пересохло во рту, что она едва ворочала языком и была не в состоянии высказать охватившую ее радость. Отпихнув от себя Мэйхью, она бросилась к брату, но с ужасом увидела, что Блэккер заломил Саймону руки за спину, не позволяя шевельнуться.

– Заткнись, молокосос, – рявкнул на Саймона Блэккер, дав ему подзатыльник. Затем уставился на Ребекку своими водянистыми голубыми глазами, вновь потрясенный ее красотой, которая не померкла от свалившихся на нее тяжелых испытаний. – Вот еще один Нэш, за которым мне пришлось гоняться, как гончей, – сказал Джек и расхохотался над своей шуткой, которая показалась ему очень остроумной.

Когда Саймон попытался вырваться, Блэккер пригрозил ему своим огромным кулаком и обещал поколотить, если тот не успокоится.

– Послушай, Блэккер, ты руки-то не распускай, – угрожающе шикнул на Блэккера Мэйхью. – Не уподобляйся тому хамью, что стережет нашу бухту. Относись к нему бережно и осторожно, а то Трилоуни не заплатит ни пенни, если «товар» будет испорчен!

Саймону все же удалось вырваться из рук своего мучителя, и он рванулся к сестре, чтобы успокоить и поддержать ее.

– Я так виноват перед тобой, – прошептал он, подавленный происходящим. – Прости меня, Ребекка…

Она с тревогой всмотрелась в помрачневшее лицо брата – на скуле у уха проступила кровоточащая ссадина от побоев Блэккера.

– Из-за чего нас здесь держат? Из-за денег, которые ты занял у Блэккера? Тогда при чем здесь Мэйхью? – сбиваясь и торопясь, шепотом спросила она.