это потрясающая идея! Ни о чем более толковом я не слышала много-много лет!
Я резко повернула голову и увидела на пороге папу с Берти в кенгурушке. Носы у обоих были розовые, а губы слегка влажные.
Я стиснула зубы. Мне хотелось немного настроиться на беседу с отцом, но он поторопил события, явившись собственной персоной. К тому же с приятной улыбочкой на губах. Было понятно, что первую часть нашего разговора он не слышал.
– Ага. А я-то думаю, когда они появятся? – весело произнес папа. – Дай-ка я угадаю: ты приехала, чтобы оговорить конкретную сумму, причитающуюся вашему семейству, так? Значит, Джонатан доверил тебе право вести переговоры? В принципе, я его понимаю. В конце концов, это агентство создала ты, моя дочь! И с каким успехом ведешь дела! Только должен сразу предупредить: расчетами будем в любом случае заниматься мы, мужчины. А ты, наша красавица, возись со своим гардеробом.
– Мартин… – прошептала мама, делая запрещающие жесты.
Меня опалила ярость. Именно этот покровительственный тон и пренебрежение в один прекрасный день разозлили меня настолько, что я отважилась открыть агентство.
– Да будет тебе известно, мы с Джонатаном расстались. Главным образом из-за этого дельца, которое вы с ним намеревались обтяпать без моего ведома. Ты на подобное способен, я давно знаю. Но вот Джонатан! Узнав, что он проворачивает подобные махинации за моей спиной, я приняла окончательное решение!
Добавлять, что к разрыву нас привели и другие немаловажные причины, сейчас было не самое подходящее время. Весь гнев и страдания, копившиеся во мне последнее время, вдруг хлынули наружу, точно раскаленная лава из вулкана. Я не желала отвлекаться на посторонние вещи, пока не выскажу все.
– Ты всю жизнь принижал мое достоинство и пользовался мной. Теперь же, когда я создала нечто такое, чем могу по праву гордиться, я не позволю тебе вмешиваться в мои дела! Если ты надеешься, что я выйду замуж за человека, с которым ты благополучно споешься, и что вы приберете к рукам плоды моих трудов, а меня сделаете девочкой на побегушках, значит, ты понятия не имеешь, кто такая твоя дочь!
– Да ведь я же делал это для тебя, глупая ты женщина! – проревел папа. – Подумал, нельзя бросать ее одну, нельзя позволять, чтобы ею крутил как хотел, этот сладкоречивый агент по недвижимости! – Он выглядел глубоко оскорбленным. – Я мечтал помочь тебе!
Я немного смутилась, однако не сдалась.
– Не хитри! Когда это ты что-нибудь делал ради кого-то, кроме себя? В любом случае нормальным людям не требуется защита от семейных уз! К тому же Джонатан был прекрасно посвящен в твои планы. Он намеревался воспользоваться тобой, а ты – мной!
Папа выглядел так, будто столкнулся с невиданной наглостью. И теперь прикрывал ушки Берти. Наверное, я уже не говорила, а кричала. Но останавливаться еще не собиралась.
– Большинство отцов любят дочерей без каких бы то ни было условий. Ты же обращался с нами как с идиотками с самых первых дней…
Папа поднял руку. Я, решив, что он хочет попросить прощения, тотчас умолкла. Отец прищурился.
– Что ты сказала?
Я снова взбесилась.
– А чего ты недопонял? Того, что пользуешься мной? Или того, что не должен совать нос в мои дела?
– Того, как Джонатан собирался воспользоваться моей суммой.
– Мартин! Да как ты можешь? – прокричала мама. – Сейчас же извинись перед Мелиссой!
Я сидела, хлопая ресницами, а папино лицо принимало выражение наигранного раскаяния. Впрочем, нет, присмотревшись внимательнее, я решила, что огорчен папа вполне искренне. Но причиной, скорее всего, служил провал его хитроумного плана.
– Мелисса, дорогая, мне очень жаль, что ты в таком расстройстве. И очень жаль, что была вынуждена расторгнуть помолвку. – На мгновение его взгляд наполнился сочувствием, но в следующую же секунду наружу вырвалось то, о чем он в самом деле сожалел. – И как же этот прохиндей собирался меня надуть, а?
У меня задрожали руки, колени и голос.
– Неужели это для тебя важнее, чем мои чувства? Ты… ты настоящее чудовище!-
Папа вздохнул и снисходительно посмотрел на меня.
– Мелисса, дорогая моя девочка, это же бизнес. Советую тебе научиться не смешивать его ни с чем другим, а то никаких нервов не напасешься.
Я пронзила его исполненным ненависти взглядом.
– Мне тридцать лет. Я давно не твоя маленькая девочка! Если бы ты не таскал за собой повсюду малыша Эмери,– проревела я,– клянусь, я бы выплеснула тебе скотч в физиономию!
Я вскочила и почти в слезах устремилась прочь из комнаты. Папа, глядя на маму широко раскрытыми от изумления глазами, посторонился, давая мне дорогу. Проходя мимо, я в неожиданном порыве схватила его за дурацки начесанные волосы и дернула. В моей руке остался клок, похожий на шерсть облезлой лисицы.
К моей великой радости, Берти вдруг залился ревом, да таким, остановить который явно было непросто.
Живи я в идеальном мире, тотчас выскочила бы вон, села в машину и, празднуя победу, умчалась. Или, если бы перед домом меня ждал «бентли», я уселась бы на заднее сиденье и попросила Рэя отвезти меня назад в Лондон. При нынешнем же раскладе, после почти целого стакана скотча, мне пришлось задержаться дома. Я решила отсидеться где-нибудь на верхнем этаже.
Прогуливаясь по коридору под неусыпными взорами представителей Ромни-Джоунсов и портретами совершенно посторонних людей (их покупали на аукционах, чтобы не пустовали места картин, которые папин дед тайно продавал, чтобы подлатать крышу), я мало-помалу успокаивалась.
Во всяком случае, ты все высказала, думала я. И больше не придется таскать этот груз. Значит, все не так уж и плохо.
По давно забытой привычке я направилась на чердак. Мы с Эмери частенько ускользали туда в детстве, чтобы спокойно поиграть в дартс и не видеть остальных обитателей дома. Я не особенно удивилась, обнаружив там сестру. Она читала журнал «Хит», пила горячий шоколад и курила сигарету.
– Не бойся, это всего лишь твоя сестра,– поспешила объявить я, когда Эмери вскочила на ноги и попыталась спрятать и первое, и второе, и третье.
– Выглядишь ужасно,– сказала она с прямотой, больше свойственной Аллегре.
Как выяснялось, с рождением Берти у меня появился не только племянник, но и новая сестра. С Эмери будто сдернули покров неопределенности, и из-под него вышла она настоящая, довольно крепкий орешек.
– Лучше угости шоколадом,– проворчала я.
– Серьезные проблемы? – спросила она.
– Можно сказать, да.
Я поведала ей обо всем, что случилось.
– А знаешь, мне кажется, в определенном смысле папа действительно делал это ради тебя, задумчиво протянула Эмери. – Тебе он об этом никогда не говорил, но нам с Аллегрой все уши прожужжал о том, что ты единственная из нас троих смогла твердо встать на ноги, зарабатываешь деньги. – Она задумалась. – Мы же для него –две лежебоки. Живем не с мужьями, но на их денежки.
Я решила, что она неудачно пытается пошутить.
– Что?
Эмери тряхнула у меня перед лицом своими длинными волосами.
– Да нет, ничего особенного. Забудь. А может, он просто решил устроить для тебя нечто вроде запасного брачного соглашения? Обезопасить твой бизнес своим вмешательством? Знаю, мои слова звучат странно, но ведь в этом весь папа. Другим он никогда не был. Разве не так?
