какие нет? Пусть побывают в одном, в другом, пообщаются с людьми.

– Лично я бы именно так и поступила. Но они переезжают уже сейчас и думают, что у меня в Париже много связей, я же, скажу тебе честно, знаю Париж довольно плохо.

– А я прекрасно его знаю,– ответил Ники. – Не раз отдыхал там по полной программе. Кто эти твои друзья? Мужчины? Женщины?

– Мужчина и женщина,– с часто бьющимся сердцем проговорила я. – Молодые, очень-очень современные. Муж и жена.

– Хмм,– к моему удивлению, задумчиво произнес Николас. – Я подумаю.

– Серьезно? – воскликнула я, уже видя перед собой восхищенно-удивленное лицо Джонатана.

– Вполне,– на выдохе произнес Ники, будто я сидела с ним рядом, а он шептал мне на ушко. – Обожаю оказывать услуги красивым женщинам.

Ого, подумала я, внутренне содрогаясь. Значит, я, по его мнению, красивая женщина?

– Ты что, заигрываешь со мной, Николас? – строгим тоном спросила я.

– Пытаюсь,– ответил Ники. – Правда, время для флирта сейчас не совсем подходящее. Слишком рано.

Поздно, подумала я, растерянно гадая, стоило ли обращаться к Ники за помощью. Чтобы его радар не успел определить сигналы моей тревоги, я поспешила ответить:

– Прекрасно, что ты давно проснулся и такой бодрый. Значит, не забудешь, что сегодня днем мы едем на поло-матч.

– Разве я могу забыть о встрече с тобой?– кокетливо протянул Ники. – А если бы и мог, ты же все расписала в моем ежедневнике!

Он определенно со мной заигрывал. К моим щекам хлынула кровь, но я сумела взять себя в руки и произнесла вполне спокойным голосом:

– Рэй заедет за тобой в час. Пожалуйста, будь готов. Форма одежды: свободная, но приличная. И побрейся. Играть будет сам принц Уильям.

– Надеюсь, меня ты не записала в игроки, а, Мелисса? Спрашиваю просто так, на всякий случай.

– Нет,– ответила я. – Но сделала от твоего имени вклад в помощь фонду по сохранению поголовья слонов.

– Слоны! Какая прелесть! Может, и для лотереи что-нибудь захватить? – с иронической услужливостью спросил он. – Машину? Слона?

Или будет лучше, если я по первому твоему знаку откажусь от своего «Ролекса»?

Я улыбнулась, хоть и изо всех сил старалась оставаться строгой.

– Успокойся. На сей раз тебя самого будет вполне достаточно.

– Всегда к вашим услугам,– протяжно произнес Ники, и я ясно увидела, как его темные, слегка прищуренные глаза поблескивают над очками от Гуччи.

У меня было несколько причин съездить с Николасом на благотворительный поло-матч в Виндзор. Во- первых, я получила премилую записку от Александра. Он объяснял, что это событие – одно из его самых любимых в летнем сезоне, сообщал, что на сей раз сам не сможет присутствовать, и уверял, что я окажу ему большую личную услугу, если поеду на матч вместе с Николасом. И Александру, и мне было прекрасно известно: в Виндзоре соберется масса фотографов и репортеров из глянцевых журналов, которые непременно напишут о трезвом и культурном Ники. А чем больше подобных заметок выйдет в свет, тем лучше.

Во-вторых, в матче принимал участие принц Уильям. В его присутствии Николас должен был почувствовать, что центр внимания не он.

Скажете, это низко? Нет, я вовсе не желала понапрасну принижать Ники. Просто хотела доказать ему, что не так это важно – постоянно быть гвоздем программы. И что титулы отнюдь не самое в нем главное.

Чтобы понять, почему Николас вечно нуждался во внимании, я потратила не один день. Еще дольше я раздумывала, чем ему помочь. Я давно уяснила: суть проблемы каждого моего клиента не лежит на поверхности, а скрывается глубоко внутри. Порой этот тайный конфликт не имел ничего общего с явными недостатками, требующими очевидных корректировок. Ники не был исключением.

Из разговоров с бабушкой я поняла, что воспитывали Николаса няни в доме Александра и его жены, Селестины. Их дочь, мать Николаса, Ориана, провела лучшие годы, болтаясь по Европе с рок-звездами. А теперь, насколько было известно бабушке, жила где-то на юге Франции и мастерила бусы, которые продавали на Ибице по смехотворным ценам Что же до Жан-Марка, ненормального гонщика,– он просто исчез, судя по всему, году в семьдесят восьмом. По своему ли собственному желанию – этого не знала даже бабушка.

Разумеется, эти обстоятельства (несмотря на то, что Николаса никто не называл полукровкой) поселили в нем массу всевозможных комплексов. Бабушка уверяла меня, что он лечился «по крайней мере» у двух именитых невропатологов. Я вполне могла понять его беду, но все чаще задавалась вопросом: в моих ли силах решить подобную проблему?

Забавно, но помог мне, сам того не желая, Нельсон, причем когда обсуждал по телефону с Роджером «этого хама Ники». Роджер ненавидел Николаса не меньше, чем Нельсон, однако у Роджера на то было куда больше причин, ведь Ники бесстыдно заигрывал с предметом Роджерова обожания. Словом, трепались они о бедном Николасе, как две старые сплетницы за вечерним чаем.

– Знаю,– сказал Нельсон. – Ему кажется, будто все только и делают, что любуются им, даже когда на него вообще никто не смотрит! А главное, он ведь и принц-то не настоящий!

Я бросила на него гневный взгляд и жестом попросила закрыть тему. О том, что Ники «не настоящий», Нельсон прожужжал мне все уши.

Нельсон проигнорировал мои знаки.

– Для него жизненно важно, чтобы им восторгались, не то он осознает, что не представляет собой ничего особенного, и поймет, что он убогий выскочка. Когда на него перестанут пялиться, его просто не станет!

Продолжительное молчание. Очевидно, Роджер, дождавшись своей очереди, выдавал в адрес Ники следующую порцию насмешек.

– Мне кажется, Зара так не думает, Родж.

Опять тишина. Нельсон слушал друга и морщил лоб.

– Да не волнуйся ты, Роджер. – В это мгновение он повернулся и, хоть и обращался по-прежнему к другу, уставился на меня. – Понятия не имею, что чувствительные женщины находят в подобных типах. – Он закатил глаза и тяжело вздохнул.– Сомневаюсь, что Ники гей и просто маскируется, уж прости.

Тут я поднялась с дивана и выскользнула из комнаты, чтобы Нельсон не увидел, как я ищу в Интернете фотографии Ники, на которых он изображен в плавках.

Остальными делами я все утро занималась рассеянно. Мои мысли опять и опять возвращались к газетной статье и к раздумьям о том, не решит ли Александр – или кто угодно другой,– что я преследую некие корыстные цели, что именно для этого и объявила себя подругой Николаса. Я даже дважды откладывала ручку и поднималась из-за стола, чтобы сходить за свежим номером «Мейл», однако и в первый раз, и во второй раздавался телефонный звонок, и приходилось переключаться на совершенно иные немаловажные проблемы Наконец без четверти час мне позвонил Рэй, шофер Николаса, и я отправилась на поло-матч.

– Если позволите заметить, выглядите вы сегодня просто замечательно, мисс,– сказал он, открывая передо мной дверцу «бентли».

– Спасибо! Мне очень приятно,– ответила я, грациозно садясь на мягкое кожаное сиденье.

Поддавшись на бабушкины уговоры и наконец приняв от Александра кредитную карту, я съездила в «Селфриджез», где личный консультант помог мне выбрать облегающее сине-белое платье в горошек весьма простого покроя. Стоило оно гораздо больше, чем три других, которые я недавно приобрела на собственные деньги.

Со светлым париком, однако, моя обнова смотрелась отнюдь не просто.

– Вчера он явился домой под утро,– сообщил Рэй, когда мы остановились у дома Ники.

– Серьезно? – Я вздохнула. – Боже мой! Откуда?