– Мне показалось, что вчера вечером мы расстались как-то не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты как будто… расстроился.

– Пусть тебя это не беспокоит. Лори. Это только мои проблемы, тебя они не касаются.

– И все-таки я волновалась… Просто места себе не находила. Мне хотелось что-то для тебя сделать, поэтому сегодня утром я отправилась в архив округа и сразу наткнулась на Харви. Он как раз покупал в торговом автомате булочку с медом, и я…

– Нельзя ли ближе к делу. Лори? У меня всего несколько минут.

– Сейчас, сейчас… В общем, я спросила, не обращался ли к нему кто-нибудь еще с той же просьбой, что и я. Мне хотелось посмотреть, как он отреагирует. Знаешь, Хэммонд, наш красавчик покрылся холодным потом у меня на глазах. Клянусь, я слышала, как он стучит зубами!

– Неужели кто-то еще просил его собрать сведения о Юджин?

– Похоже, что так.

– Но кто?

– Этот говнюк так и не сказал. Я испробовала все, Хэммонд, поверь мне. Я пригрозила ему разоблачением, тюрьмой, самыми страшными пытками. Я льстила, уговаривала, упрашивала, обещала озолотить, хотя, видит бог, никаких особенных денег у меня нет. Ничего не сработало. Тот, кто обращался к Харви с этой просьбой до нас, напугал его до полусмерти. Он так и не заговорил.

– Хорошо, спасибо. – Услышав позади себя шорох, Хэммонд обернулся через плечо и увидел Юджин и Фрэнка Перкинса, которые вышли из-за угла, направляясь к кабинету Смайлоу.

– Чем я еще могу тебе помочь? – спросила Лоретта.

– Боюсь, что пока ничем. А сейчас, извини, я должен бежать. Он выключил телефон и, повернувшись, пошел навстречу Юджин и Фрэнку. Они достигли двери почти одновременно, и адвокат, который до этого что-то быстро говорил Юджин на ухо, вскинул на него глаза.

– Господи боже мой, Хэммонд, что с тобой?! Ты попал под поезд?

– Нет. Просто кто-то пытался меня ограбить.

– Что же, грабитель пытался отрезать тебе руку вместе с часами? – Адвокат смерил его испытующим взглядом, но Хэммонд этого даже не заметил. Он во все глаза смотрел на Юджин, а она смотрела на него.

У них было всего несколько секунд. Хэммонд хотел предупредить ее хотя бы взглядом, но Перкинс уже распахнул дверь кабинета и слегка подтолкнул Юджин вперед.

– Что теперь, детектив Смайлоу? – спросил Перкинс с порога.

– У нас есть одна очень любопытная пленка, – ответил Смайлоу. – И нам хотелось бы, чтобы мисс Кэрти ее прослушала.

– Какая пленка?

– Пленка с записью показаний одного человека, которого мы допросили сегодня утром в городской тюрьме. Поверьте, адвокат, эта пленка имеет прямое отношение к делу об убийстве Петтиджона.

Вкратце Смайлоу рассказал Юджин и ее адвокату об Элен Роджерс и о том, что с ней случилось.

– К счастью для нас, мисс Роджерс оказалась женщиной решительной и упорной, – закончил он. – Она сама выследила мерзавца и сообщила о нем патрульным полицейским.

– Все это замечательно, – раздраженно сказал Перкинс, – но я не понимаю, при чем тут…

– Сейчас поймете. Дело в том, что этого человека зовут Бобби Тримбл.

Все это время Хэммонд внимательно следил за выражением лица Юджин. Он был уверен, что она догадалась, о чем пойдет речь, как только Смайлоу начал рассказывать о злоключениях безвестной Элен Роджерс из Индианаполиса. Когда детектив назвал имя ее брата, Юджин была уже готова и никак не отреагировала, поэтому Смайлоу принужден был спросить:

– Вы ведь знакомы с мистером Тримблом, доктор Кэрти?

– Мне нужно поговорить с моей клиенткой, – вмешался адвокат.

– Это ни к чему, Фрэнк, – негромко сказала Юджин. – К сожалению, я не могу этого отрицать. Да, детектив, я знаю Бобби Тримбла.

Смайлоу с торжеством повернулся к Перкинсу:

– Пленка говорит сама за себя, Фрэнк. Только слушайте внимательно.

И он нажал на магнитофоне клавишу воспроизведения. Сначала на пленке был записан только голос самого Смайлоу, который назвал дату, время, место проведения допроса и имена всех присутствующих. Затем он вкратце остановился на обстоятельствах дела. По его словам, подозреваемый Бобби Тримбл полностью признался, что соблазнил заявительницу мисс Элен Роджерс с целью похищения имевшихся при ней денежных сумм и кредитных карточек. Сам Бобби добавил от себя, что хотя никто не обещал ему полного освобождения от ответственности, он все же надеется на снисхождение суда, так как от сотрудницы прокуратуры мисс Стефани Манделл ему стало известно о трудностях, с которыми столкнулась полиция, расследуя убийство Люта Петтиджона. Именно это и заставило его сообщить следствию все, что ему известно об этом деле.

Когда Бобби закончил свое многословную и путаную речь, Смайлоу задал ему первый вопрос:

– Итак, Бобби… Можно мне называть тебя Бобби?

– Называйте хоть горшком… Я своего имени не стыжусь.