Не прошли интервенты и на Пинеге, и на Мезени, и на Онеге. Навстречу им выходили из дремучих северных лесов бесчисленные партизанские отряды. Емецкие исполкомовцы дрались у Средь-Мехреньги, онежские - у Чекуева, пинежские - в Веркольском районе, шенкурята держали врага на линии Вельск - Благовещенск, Кандалакшские рыбаки и рабочие-железнодорожники подрывали мосты на Мурманской железной дороге, между Кандалакшей и Имандрой, шелексовские и церковнические партизаны подымали против интервентов свои волости. На помощь им шли питерцы и волжане, москвичи и рязанцы.
Полторы тысячи верст нового фронта ощетинились штыками. Из разрозненных мелких отрядов сколачивалась Шестая северная армия.
Открывалась зимняя кампания восемнадцатого года.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В те дни, когда Павлин Виноградов отбивался на Двине от английских канонерок, в Архангельске происходили крупные перемены.
Верховное управление Северной области развивало бурную деятельность, длинные деревянные заборы Архангельска оклеивались всё новыми и новыми правительственными декларациями и приказами.
Тридцатого августа, то есть меньше чем через месяц после переворота, была введена смертная казнь и начали действовать особые военные суды. Спустя два дня издано было постановление о возвращении прежним владельцам национализированных Советами пароходов и прочего имущества. Все изданные советской властью декреты о социальном страховании рабочих, о рабочем контроле были «отменены немедленно». Немедленно же вводился в действие царский свод законов и вывешивались над государственными учреждениями трехцветные флаги. На окраинных Мхах копали могилы для расстрелянных; в них первыми легли тринадцать нижних чинов Архангелогородского запасного полка, отказавшегося идти на фронт против большевиков.
Все эти меры проводились весьма решительно и красноречиво характеризовали новых правителей Севера, во главе которых стоял убеленный сединами и умудренный контрреволюционным опытом Чайковский. Бывший народник, позже эсер, ещё позже так называемый народный социалист, член Учредительного собрания, член «Всероссийского комитета спасения родины и революции», созданного по инициативе меньшевиков для борьбы с большевиками и организации восстаний против советской власти, один из организаторов контрреволюционного «Союза возрождения», участник сговоров с иностранными миссиями об интервенции, участник организации белогвардейского переворота на Севере - вот неполный послужной список Чайковского.
Необычайная гибкость седобородого предателя, позволявшая ему легко сговариваться и с эсерами, и с меньшевиками, и с кадетами, и с иностранными заговорщиками, и со своими, отечественными белогвардейцами, вознесла его на вершину власти. Чайковский был облечён в сан главы Верховного управления Северной области, в которое кроме него входили шесть эсеров и два кадета.
Счастье оказалось непрочным. В один прекрасный день правительство вдруг исчезло. Обнаружилось, что исчезновение было организовано первым главнокомандующим всеми вооруженными силами на Севере - капитаном Чаплиным. Вдохновлявший его английский генерал Пуль, который командовал экспедиционным корпусом интервентов, полагал, что сумеет владеть и править краем без посредничества министров Чайковского, а кстати, и без него самого, и пустил в дело свою марионетку - капитана Чаплина. Чаплин арестовал правительство и отправил его под конвоем в Соловки.
К слову сказать, Чаплин был не только Чаплиным, но и Томсоном. Превращение его в английского подданного, владеющего соответствующим английским паспортом, совершилось ещё в июле, когда Чаплин с помощью английского поверенного в делах Линдлея тайком перебрался на Север для организации белогвардейского переворота в Архангельске и поддержания контакта с интервентами.
Несколько позже в том же направлении проследовал и сам Линдлей, а вместе с ним и остальные послы, выехавшие самочинно из Москвы. Несмотря на настоятельные предложения Советского правительства вернуться в столицу, дипломатический корпус упорно отказывался возвращаться, и тому были свои причины. Главная из них была та, что эта организация давно уже перестала быть корпорацией дипломатических представителей и превратилась в штаб заговоров против молодой Советской Республики. Глава дипломатического корпуса посол США Фрэнсис ещё второго мая восемнадцатого года, настаивая на вооруженном вторжении в Советскую Россию, писал своему правительству, что «наступило время для интервенции союзников».
Работая изо всех сил на ускорение интервенции, послы постепенно и перекочевали из столицы, где были слишком на виду, поближе к окраинам, куда направлялись их военные силы. Сперва дипломатический корпус переехал в Вологду. Отсюда он принялся руководить организацией восстаний против советской власти в Ярославле, Муроме, Рыбинске и других городах. Затем, когда восстания эти одно за другим стали проваливаться, изобличая их организаторов, дипломаты-заговорщики перебрались ещё дальше на север. В Архангельске они появились незваными гостями за несколько дней до прихода туда интервентов и вместе высадившимися с военных кораблей генералами стали командовать краем.
Те и другие и соперничали и дополняли друг друга. Генералы часто подправляли политиков, находя их недостаточно решительными; политики подправляли генералов, находя их недостаточно гибкими. В истории с похищением правительства Чайковского бравый генерал Пуль и его агент Чаплин явно перегнули палку, не учтя всей сложности обстановки, и пришлось вмешаться дипломатам. Дело в том, что кулацко- эсеровское правительство имело своих приверженцев, и в городе поднялся шумок. Иностранные послы, обеспокоенные многочисленными петициями мелких буржуа, чиновников и опекаемых эсерами земств, собрались на совещание, на котором и решили, что время для открытой военной диктатуры ещё не приспело, что демократический маскарад является учреждением не только полезным, но и необходимым, и вернули Чайковского из Соловков. Вместе с Чайковским вернулись и другие министры. Чайковскому приказали сформировать новое, более правое, кадетское правительство, в котором социалистов уже не было.
Донося об этом своему заокеанскому начальству, посол США Фрэнсис прибавлял в конце послания: «Я думаю, что Чайковский больше не будет назначать министров, которых мы не желаем».
Сентябрьская авантюра Чаплина кончилась для него в общем вполне благополучно. Если во всей этой истории и были пострадавшие, то это были те, кто не имел к ней никакого отношения. Вернув из
