запрограммировала ядро, чтобы переместить хащиту к плавильным ямам. Все банки данных предполагают, что это повысит безопасность.
- Ха, - сказал Кота. - Нет такой вещи, как безопасный компьютер. Он, вероятно, знает обо всем, что случайно коснется поверхности планеты.
Старкиллер хмыкнул в подтверждение.
- ПРОКСИ, вступи в контакт с ним. Может быть ты сможешь перехватить немного имперских сообщений. Сообщи, если это удастся, кем мы являемся, и пусть решает - нападать или звать подкрепление.
- Конечно, хозяин.
- Все еще нет никакой информации о Kaздане Паратусе, - сказал устало Кота.
Разделенная вина затопила Юнону.
- Я боюсь, что ее и не будет, - сказала она.
- Я сожалею, - сказал Старкиллер со всей искренностью. Мрачный генерал отклонял его сочувствие. Юнона отвела взгляд.
Глава 29
Ученик спрыгнул с трапа «Блуждающей Тени» с меньшей энергичностью, чем обычно. Все вокруг на Раксус Прайм воняло, поражая его, как удар по носу, и настроение также не улучшилось. Бесконечные горы и каньоны из мусора выглядели почти такими же, как и прежде, за исключением новых отверстий и кратеров, куда доставлялись большие металлические фрагменты, которые питали рудную пушку. Путь был рискованным, поэтому он держал в поле зрения окружающее пространство.
Но его мысли неизбежно блуждали вокруг проблем с Юноной и его миссии. Только теперь Юнона была сердита на него, но он действительно предполагал то, что он и Юнона могли иметь совместное будущее, как только все это закончится. Любой из них мог быть убит, мелькнула мысль, но она могла и не захотеть быть с ним, если они выживут. Он часто брал контроль над своими собственными чувствами, но существовала вероятность, что он никогда не будет воздействовать на них.
Чувствуя потребность поразмышлять над этой проблемой, он задерживался в своей каюте дольше необходимого. Прошли дни с тех пор, как он последний раз занимался своим любимым занятием: сражением на световых мечах в поисках центра своей ярости. С тех пор он потерял свой меч, и он использовал световой меч Кота, достичь концентрации стало труднее. Лезвие было старо, но совершенно пригодно к эксплуатации; не это было проблемой. Изменение цвета - аналогично, хотя яркий зеленый цвет действительно иногда удивлял его. Это было скорее проблемой собственности. Часть его, глубоко в его подсознании, знала, что меч принадлежал другому воину. И достичь с ним полной концентрации, как Кота, было невозможно.
Он провел час после его конфронтации с Юноной, меняя один из зеленых кристаллов в оружии Кота на синий, который он нащел на Kaшиике. Потребовалось достаточное количество точных настроек прежде, чем лезвие приобрело свой новый характер – цвет яркой блестящей воды с неожиданно превосходными оптическими свойствами. Само лезвие ничего не весило, но, так или иначе, оно казалось легче в его руке и двигалось с большей скоростью. Он был уверен, что теперь его оружие было лучше, чем прежде.
И оно было его. Независимо от того, откуда кристалл, от кого или кому он когда-то принадлежал, он был теперь его и световой меч - тоже. Он вставал на колени, поднимал лезвие к лицу и смотрел на него, пока мир, казалось, не исчезал. Вода заставляла его думать об океанах и дожде, а не крови его первого светового меча, но это особо не касалось его. Он только нуждался в этом лезвии, пока его миссия не была завершена, в каком бы времени он мог получить новые кристаллы от его Учителя и сделать полностью новый световой меч ситха.
Эта мысль не успокаивала его, поскольку было очень много «если». Если бы они победили… если бы он оставался лояльным к своему Учителю… если бы он не умирал… если бы Юнона так или иначе не заставляла его передумать. Он не мог исключить ничего. Его судьба теперь была, как сказал его Учитель, в его собственных руках. Он мог делать все, что он хотел.
Однако было очень много того, что он хотел…
- У тебя там компани, - сказал голос Юноны по комлинку. – Прямо на твоем пути.
- Имперцы, я полагаю.
- Не похоже на них отсюда. По всей вероятности мусорщики.
Много мусора, подумал он. Конечно, мусор вокруг периметра рудной пушки скорее всего убран ищущими металл землеройными машинами. Ученик не видел опасности в патрульных дроидах, стоящих по краям этой территории.
Концентрируясь и с новой злостью, из-за раздражения к самому себе исключительно на окружающем мире, он искал более глубокие проходы через завалы мусора. В сети запутанных, клаустрофобных пещер он услышал зывук стрельбы, становящийся все более громким. Рудная пушка, предположил он, снабжающее гигантскую верфь металлом, который ей требовался. Несмотря на извилистый маршрут, корторым он следовал, его цель определенно становилось ближе.
Он спустился глубже, ища сеть коллекторов, которые, как он знал, лежат под более низкими уровнями бесконечного кладбища старых автомобилей. Чем дальше он шел, тем больше дроидов, ищущих металл среди спрессованного мусора, он встречал. Многие походили на трутней-многоножек, ползущих через трещины и щели, вооруженных укороченными лазерами и простыми механическими инструментами. У некоторых вообще не было никаких глаза. Здесь было так мало света в некоторых местах, что надо было полагаться на другие специальные возможности , чтобы отличить металл от органического материала. Когда они находили что-нибудь особенно ценное, они могли призвать помощь в виде роя поддерживающих их трутней к тому месту, или более мощные землеройные машины и фрахтовщики.
Ученик обошел один такой рой около входа в коллекторы. Дроиды всех форм и размеров сгруппировались перед останками похороненного корпуса шаттла, который, возможно, был скрыт там в четение тысячелетия. Шум– гул машин, вой вибро-ножей, и шипение металла - который они издавали, был оглушителен. Странные вспышки света метались вокруг, отбрасывая мерцающие тени на подземный пейзаж. Ученик, не будучи замеченным, пробежал мимо и заскочил в покрытый затвердевший грязью туннель четырехметровой ширины через отверстие, которое какой-то дроид прорезал в нем.
Идти сразу стало легче. Только дважды он делал остановки, чтобы определить направление пути вокруг или через завалы. Заглушенные, неузнаваемые звуки, отражались от стен коллектора, шедшего издалека, возможно, за много километров отсюда. Он столкнулся только с одним рабочего дроидом буквально на последних шагах. Он двигался кругами, бормоча единственную фразу древнего машинного кода. Его чистые фоторецепторы уставились на него, но ничего не увидели.
Чувствуя жалость к нему, он включил световой меч и разрезал это пополам. Разбрасывая искры, он упал мертвым на дно коллектора, прерывая свои механические страдания.
