– Почему же нет? Конечно, есть! – насторожился Хусен.
– А где она?
– Там, где и у вас!
– У нас в сапетке.
– И у нас.
– Дади сказал, когда у вас кончится кукуруза, он даст целую арбу.
Хусену тотчас вспомнилось, как над ним потешались мать и Хасан, когда он им про лошадь говорил.
– Не нужна нам ваша кукуруза! Слышишь? Мы не нищие! И не ври больше…
Вошла Кайпа в сопровождении Марем, жены Алайга. Хусен и Эсет замолчали.
– Чья это такая девочка? – спросила Марем.
– Это дочка Кабират, соседки нашей.
– Как она похожа на русскую! Белокурая, синеглазая.
– Вырастет – красавицей станет! – сказала Кайпа. Эсет зарделась.
– Вот и будет невесткой моему сыну! – не унималась Марем.
– Чего захотела! – невольно вскинула голову Кайпа. – А у меня что, нет сыновей! Нет, мы Эсет никому не отдадим.
Теперь уже покраснел Хусен. Они с Эсет глаз не могли поднять друг на друга, а женщины будто забыли о детях. Кайпа помрачнела. Она вдруг всерьез подумала о будущем и тяжело вздохнула. Разве Кабират и Соси отдадут свою дочь за бедняка…
– Хватит вам кукурузы с огорода? – перевела разговор Марем.
– Где уж там! Может, хватит на пару месяцев, а потом не знаю, что и делать!..
Женщины прошли в комнату.
– А ты сказал, у вас много кукурузы… – с укором покачала головой Эсет. – Зачем неправду мне говоришь?
– Так мне хочется! – бросил Хусен.
– Так хочется!..
Они опять замолчали. Из комнаты слышались голоса.
– Вам легче, – говорила Кайпа. – В доме есть мужчина. Алайг всегда что-нибудь сообразит. У него золотые руки.
– Эх, Кайпа! – вздохнула Марем. – Как бы и мне не остаться без него. Такое вокруг творится, только и жди беды.
– Какой еще беды? – не поняла Кайпа.
– Слухи всякие ходят. Говорят, власть будет другая. Алайг винтовку собирается купить. Зачем она ему? Может, абреком стать хо чет. Боюсь я, убьют его или посадят!.. Исмаал во всем виноват. Плохой он человек. С тех пор как Алайг стал к нему ходить, сов сем переменился. Это Исмаал про царя да про власти говорит.
– Да разве он один об этом говорит. Я даже от женщин такое слыхала, – сказала Кайпа. – А Исмаал очень хороший человек, Марем. Ты не то говоришь.
– Ну, погоди. Узнаешь, какой он. Лучше, пока не поздно, сына своего, Хасана, отвадь от него. Не ровен час новую беду наживешь.
Разговор их прервал плач Султана. Мальчик проснулся. Марем посмотрела на него и горестно покачала головой.
– Кайпа, ты так и не послушалась моего совета.
– Да все никак не могу найти, где бы скотину резали.
– А ты сходи к Бийсолте. Он же мясом торгует, часто режет.
– Я не знаю его. Неудобно.
– Знаешь не знаешь, ради ребенка можно бы и сходить.
– Уж я ли не стараюсь. Все перепробовала. Ничего не помогает. И ноги его не держат, и говорить никак не научится…
– Сходи, обязательно сходи к Бийсолте. Вот увидишь, положишь его на часок в коровий желудок – весной будет бегать.
– Ох, если бы! Тогда бы я любой ценой лошадь купила и посеяли бы мы поле, глядишь, из нужды бы выкарабкались!..
– Хусен, – прошептала Эсет, – дади обязательно купит вам лошадь, он обещал.
Хусен не ответил.
– Слышишь, Хусен?
– Слышу.
Он больше не грубил. Зачем обижать Эсет? Она не сделала ему ничего плохого. Наверно, и сама верит в эту сказку. Просто очень хочет, чтобы у них было все: и лошадь и кукуруза…
Уходя домой, Эсет заглянула в сапетку, там почти ничего не было, едва на дне.
– И это вся ваша кукуруза? – спросила она.
– Нет, не вся. Вон еще початки в стеблях. – Хусен кивнул в сторону огорода, где высилась небольшая кучка.
Оставшись вечером вдвоем с отцом, Эсет сказала:
– Дади, у них очень мало кукурузы. Я сегодня смотрела.
– Мало, говоришь? – кончик уса у Соси дернулся под самый глаз. – А у нас много. Нам бог с неба ее сыплет! Ты знаешь об этом?
– Нет, не знаю.
– Он ночью сыплет. Ты тогда спишь, потому и не знаешь.
Ус опять на месте. Соси улыбается. Сдерживая себя, пытается быть ласковым.
– Вот когда у них все кончится, ты скажи мне. Тогда и дам. Хорошо?
Эсет кивает. Она верит.
– А ты не видела, доченька, никто к ним не приходил? Тот мужчина, помнишь, которого мы на пути из Владикавказа встретили? Ты его ни разу не видела там?
– Нет, не видела.
– Этот человек очень мне нужен.
– Я спрошу у них, дади, приходит он или нет.
– Нет, нет, спрашивать не надо. Ты только смотри и слушай, если про него говорить будут. Даудом его зовут. И о нашем разговоре никому ни слова не говори.
Эсет не сказала никому… только Хусену!.. Ему она всегда все рассказывает. Он же самый лучший друг! А Дауд – друг Хусена. Эсет знает это. Поняла она и то, что отец неспроста ищет Дауда. Надо спасать друга Хусена. Потому она предупредила:
– Хусен, пусть Дауд к вам не ходит.
Хусен удивился.
– Откуда ты его знаешь?
– Однажды, когда мы с дади возвращались из Владикавказа, он нам… повстречался на пути.
– Ну и что?
Эсет опустила голову. Что делать? Она никогда ничего не скрывает от Хусена. Открыть ему то, что отец не велел даже матери говорить? А ведь редкая дочь не делится с матерью самыми сокровенными тайнами, но Эсет сдержалась, ничего ей не рассказала. А Хусену? Не рассказать Хусену не может… Девочка мучается, и не знает она, что скоро многое из того, чем будет делиться с Хусеном, навсегда останется тайной для ее матери.
– Это же Дауд велел, чтобы дади купил вам лошадь! – выдохнула Эсет. – И кукурузу велел дать. Целую арбу…
– Ну да? – удивился Хусен.
– А ты думал, дади сам этого захотел? Дауд пригрозил ему…
Больше Эсет ничего не рассказала. Все остальное – не главное. Теперь Хусен знает, что Соси зол на Дауда и может донести властям. Хусен скажет ему, чтобы был осторожен, не приходил к ним.
