свои критерии, и с ними надо считаться. Нельзя без разбора верить во все предрассудки и рассказы о левитирующих священниках или плачущих статуях святой девы Марии. Я не хочу стоять в одном ряду с такими рассказчиками.

– Вы не хотите принять либриум, святой отец?

– Извините, но вы хотели знать мое мнение.

– И я узнала его.

Каррас полез за сигаретами.

– Дайте и мне тоже, – попросила Крис.

Иезуит протянул ей пачку, поднес спичку и прикурил сам. Они шумно выдохнули дым и тяжело откинулись на спинки стульев. – Извините, – мягко проговорил священник. – Такие крепкие сигареты вас погубят. Он повертел в руках пачку, шелестя целлофаном. – У нас есть все необходимые церкви признаки. Ваша дочь говорит на языке, который никогда прежде не знала и не изучала. Я все записал на пленку. Потом ее ясновидение. Правда, современные взгляды на телепатию и сверхчувствительное восприятие несколько иные, чем в средние века, и церковь может не принять их как доказательство одержимости.

– А вы сами-то верите в эту чепуху? – Крис нахмурилась. Каррас посмотрел на нее и продолжил:

– И последнее – ее сила. Она не соответствует ни ее возрасту, ни ее состоянию. Это уже ближе к мистике.

– А стук в стенах?

– Сам по себе он ничего не значит.

– А то, как она подпрыгивала на кровати?

– И этого недостаточно.

– А чертовщина на коже?

– Что такое?

– Разве я вам не рассказывала?

– О чем?

– О, это было в больнице, – объяснила Крис. – Там были... – Она провела пальцем по груди. – Ну, как надпись. Просто буквы. Они появились у нее на груди, а потом исчезли. Каррас нахмурился.

– Вы сказали «буквы», а не целые слова?

– Нет, не слова. Сначала один или два раза появлялась буква "М", потом "П".

– Вы это видели? – спросил Каррас.

– Нет, мне рассказывали.

– Кто?

– Врачи из больницы. Все записано в истории болезни.

– Я вам верю. Но опять же повторяю: это естественное явление. Оно встречается довольно часто.

– Где? В Трансильвании? – недоверчиво поинтересовалась Крис.

Каррас покачал головой.

– Нет, я читал об этом в журнале. Мне запомнился один случай. Тюремный психиатр сообщил, будто один из заключенных мог по своему желанию впадать в транс, и в этом состоянии у него на груди появлялись знаки Зодиака. – Иезуит провел рукой по груди. – Он заставлял кожу на груди приподниматься в определенных местах.

– Пожалуй, вы не очень-то верите в чудеса.

– Однажды был проведен такой эксперимент, – спокойно объяснил Каррас. – Пациента загипнотизировали, ввели в транс и на каждой руке сделали надрезы. Ему сказали, что левая рука будет кровоточить, а правая – нет. И действительно, кровь пошла только из левой руки. Сила мозга удерживала ток крови. Мы не знаем, как это происходит, но факты налицо. То же самое и со знаками у заключенного, то же самое и у Реганы: подсознание контролирует скорость течения крови и посылает ее увеличенное количество туда, где кожа должна вздуться. Таким образом появляются рисунки, буквы или что угодно. Это, конечно, таинственно, но вряд ли сверхъестественно.

– С вами очень трудно, святой отец.

Каррас прикусил ноготь большого пальца.

– Я попробую вам объяснить, – начал он. – Церковь заметьте, не я, а церковь, – издала однажды предупреждение для священников, занимающихся изгнанием бесов. Я читал его вчера вечером. Там было сказано, что большинство людей, считающих себя одержимыми, – я цитирую, – «гораздо больше нуждаются в помощи врача, нежели священника». Как вы думаете, в каком году было издано это предупреждение?

– В каком же?

– В тысяча пятьсот восемьдесят третьем.

Крис удивленно взглянула на него и задумалась. Потом она услышала, что священник встает со стула.

– Разрешите, я подожду, когда принесут больничные записи, и просмотрю их?

Крис кивнула.

– А пока что, – продолжал иезуит, – я выберу из пленок нужные места и отвезу их в Институт лингвистики. Может быть, это бессмысленное бормотание все-таки имеет отношение к какому-нибудь языку. Хоть я и сомневаюсь в этом, но все может быть. Там выявят еще и структуру речи. Если она окажется постоянной, вы можете быть уверены, что девочка не одержима.

– И что тогда? – заволновалась Крис.

Священник пристально посмотрел на нее. Крис была обеспокоена. Беспокоится, что ее дочь не одержима! Он вспомнил Дэннингса. Что-то здесь не то. Совсем не то.

– Мне очень неудобно просить вас, но не могли бы вы одолжить мне на некоторое время свою машину?

– На некоторое время я могу вам одолжить хоть собственную жизнь, – пробормотала Крис. – Только верните машину к четвергу, вдруг она мне понадобится.

С болью смотрел Каррас на эту беззащитную, поникшую женщину. Ему так хотелось взять ее за руку и успокоить, сказав, что все уладится. Но как это сделать?

– Подождите, я дам вам ключи, – заговорила она Получив ключи, Каррас прошел в комнату, взял пленку с записью голоса Реганы и возвратился на стоянку, где была припаркована машина Крис.

Садясь в машину, он услышал с крыльца оклик Карла.

– Отец Каррас!

Каррас обернулся. Карл бежал к нему, натягивая на ходу куртку, и махал рукой.

– Отец Каррас! Подождите минутку!

Каррас опустил стекло, и Карл просунул в окно голову.

– Вы в какую сторону едете, отец Каррас?

– На круг Дюпон.

– Это здорово. Вы меня туда не подбросите, святой отец? Можно?

– Рад буду помочь. Садитесь. – Каррас завел мотор. – Сделаю доброе дело, если вывезу вас отсюда на некоторое время. – Да, я пойду в кино. Идет хороший фильм.

Каррас включил скорость, и машина тронулась.

Некоторое время они ехали молча.

Каррас был занят своими мыслями. Одержимость Невозможно. Святая вода. И все-таки...

– Карл, вы ведь хорошо знали мистера Дэннингса? Карл уставился на ветровое стекло, потом кивнул: – Да, я его знал.

– Когда Регана... когда она пытается изобразить Дэннингса, вам не кажется, что она действительно на него похожа?

Молчание. Потом короткий сухой ответ:

– Да.

Больше они не разговаривали. Выехав на круг Дюпон, машина затормозила перед светофором.

– Я сойду, отец Каррас, – сказал Карл, открывая дверь. – Здесь можно пересесть на автобус. Большое спасибо, вы меня очень выручили.

Швейцарец стоял посреди улицы и ждал, когда загорится зеленый свет. Он улыбнулся, помахал священнику рукой и следил за машиной, пока она не скрылась за поворотом на Массачусетс авеню. Потом