Недели измерялись точным, как маятник, распорядком Брюса. По понедельникам и вторникам он объезжал кирпичные заводы. По средам уезжал в Филадельфию, в офис, и оставался там на ночь. По четвергам и пятницам работал в Трое, в президентском офисе, выполняя обязанности отца, которые тот продолжал игнорировать.

По субботам Брюс, Келли и Уолт Кзмпбелл сидели за большим обеденным столом в столовой, просматривая бухгалтерские книги Найтов. Сведения готовили Кэмпбелл и Хэм накануне вечером. Иногда позже к ним присоединялся Карл, просматривавший бухгалтерские книги Мейджорсов.

Брюс утверждал, что для Уолта это слишком большая нагрузка, что Хэм тоже должен встречаться с ними по субботам, как это было заведено раньше. Уолт на секунду поднимал глаза на Келли и снова опускал их к бухгалтерским книгам.

– Он занят по субботам. Пусть все останется как сейчас.

Воскресенья отличались от всех остальных дней недели. Ночью Брюс занимался с Келли любовью. Во всяком случае, пытался. После чего Келли, не получив никакого удовлетворения, лежала в темноте, вспоминая дни, проведенные на райском острове с Уэйном. Думала об Эвелин Харди, вспоминала ощущение, испытанное ею, грезы о будущем для себя и Натаниэля. На фоне этого секс казался уже не столь важным.

Месяцы измерялись вечной сменой времен года и красок природы. Золотых и багрово-коричневых оттенков осени, белого цвета зимы, весенней зеленой сырости, жарких и сухих цветов лета. Отчеты из банка, отчеты о дивидендах, скачки на рынке… Монотонное существование в Уитли, конечно, не приносило особого удовлетворения, однако Келли умела выжидать. Терпения у нее хватало.

Лишь два момента из тех, что составляли ее жизнь, – мост и уже не такой маленький Нат – говорили о том, что время движется и жизнь идет. Мальчик рос не по дням, а по часам. Его сильное тело утратило младенческую пухлость. Мост тоже с каждым днем приближался к завершению, металлический каркас с каждой неделей пропускал все меньше света. Сваи, которые, казалось, так и тянутся навстречу друг другу, наконец, соединились, перегородив реку. Опоры выделялись на фоне голубого неба, как мачты клипера. Если посмотреть на мост из летнего домика, а потом сразу отвернуться, создавалась иллюзия, что огромный корабль встал на якорь на Гудзоне, спустив паруса.

На лето Крис приезжала домой. Она теперь получила все права взрослой женщины и выглядела взрослой женщиной. О своих правах она говорила непрестанно, в особенности о правах на наследство наравне с братом, которыми намеревалась воспользоваться еще при жизни отца. Она проявляла повышенный интерес к управлению недвижимостью Мейджорсов и их бизнесом, пока, впрочем, не пытаясь открыто оспаривать руководящее положение Келли, установившееся как бы само собой. Но если она и не выступала против в открытую, то только потому, что хорошо усвоила урок отца – никогда не спорить с теми, кто имеет успех. Однако ее скрытое сопротивление чувствовалось постоянно и во всем.

Терпение изменяло Келли, только когда дело касалось Крис. Она не могла ее выносить. Как не совестно гоняться за Хэмом, который не отвечает на ее чувства! Когда Крис бывала дома, они изредка видели Хэма. Он приезжал только по большим праздникам. Садился всегда на край стула, нервничал, всем своим видом показывая, что ему не терпится поскорее вернуться домой. Брюса это страшно раздражало.

– Бога ради, парень, – не выдержал он однажды, – если для тебя это такое мучение, можешь не трудиться. Оставайся дома.

Хэм приехал в это воскресенье на обед только для того, чтобы сделать приятное Крис. Это был ее последний уик-энд дома перед возвращением в университет. Хэм вспыхнул.

– Извини, Брюс. Я ничего не имею против того, чтобы изредка вас навещать.

– И на том спасибо.

– Я хочу сказать – это не имеет никакого отношения к вам. Просто я чувствую себя виноватым, когда отлыниваю от работы.

– Да будет тебе! Уолт Кэмпбелл прекрасно управляет и твоей фермой, и каменоломнями.

– Я работаю не меньше, чем Уолт. А может быть, и больше. И потом еще мои занятия…

Келли подняла голову.

– Занятия?

– Хэм занимается заочно, – с гордостью объявила Крис.

– Что это за курс? – заинтересовался Брюс. – Бухгалтерский учет? Случка животных?

– Нет, этому я могу научиться и сам, от Уолта и сельскохозяйственных рабочих. Я изучаю литературу, философию и учу французский язык.

Келли была приятно удивлена.

– Литературу? Ну что ж, начало у тебя было неплохое, не правда ли, мой мальчик? Великий бард. На твоих заочных курсах его изучают?

– Мы много читаем Шекспира на занятиях по классической литературе. – Он поднял на нее глаза, что теперь случалось крайне, редко. – Я благодарен тебе, Келли. Как говорят, я многих опередил в своем классе. За эссе по «Королю Лиру» я получил девяносто четыре балла.

– Вот здорово, Хэм! – воскликнула Крис.

Недоразумение между Хэмом и Брюсом было забыто. Подошел Нат, сел рядом с Хэмом на диван.

– Хэм, а что такое заочный курс? Мама говорит, на будущий год я пойду в школу. Можно мне пойти в твою школу?

– Хэм не ходит в школу, мой сладкий, – объяснила Крис. – Школа сама приходит к нему.

– Мама, я хочу такую же школу! – запрыгал на диване Нат. – Хочу, чтобы школа приходила сюда.

– Не получится, Нат. Заочное обучение существует для таких людей, как Хэм, которые не могут ходить в обычную школу, потому что работают. Хэм занимается после того, как заканчивает работу.