– Неужели ей нужно заучивать наизусть катехизис? – спросил однажды Сен-Клер. – Зачем?

– Кроме пользы, это ничего не принесет. Детям полагается учить катехизис, – ответила мисс Офелия.

– Даже если они не понимают в нем ни слова?

– Вначале не понимают, зато, когда вырастут, вникнут во все как следует.

– А я так до сих пор не вник, – признался Сен-Клер, – хотя в свое время вы потратили немало труда, чтобы вбить мне в голову эту премудрость.

Воспитание Топси продолжалось около двух лет. Мисс Офелия не знала с ней ни минуты покоя и под конец даже привыкла к этим мученьям, как привыкают к невралгии или мигреням.

Что касается Сен-Клера, то он забавлялся Топси, словно это был попугай или собачка. Впав в немилость за свои проделки, она пряталась за его стулом, и он всякий раз выручал ее из беды. На деньги, которые время от времени перепадали Топси от хозяина, она покупала орехов и леденцов и щедрой рукой одаривала ими всех негритят в доме, ибо в чем другом, а в скаредности упрекать эту девочку не приходилось. Сердце у нее было доброе, а озорство служило ей только средством самозащиты.

Читатели, вероятно, не откажутся посмотреть вместе с нами на хижину дяди Тома в кентуккийском поместье и узнать, как живут те, с кем он так давно расстался.

Летний день клонился к вечеру, двери и окна гостиной были распахнуты навстречу залетному ветерку. Мистер Шелби сидел рядом с гостиной, в большом зале, который тянулся через весь дом и выходил обоими концами на веранды. Откинувшись на спинку одного кресла и положив ноги на другое, он наслаждался послеобеденной сигарой. Миссис Шелби сидела у раскрытых дверей, с вышиваньем в руках. Она сосредоточенно думала о чем-то и, видимо, выбирала минуту, чтобы поделиться своими мыслями с мужем.

– Вы знаете, Хлоя получила письмо от Тома, – заговорила наконец миссис Шелби.

– Вот как! Значит, у него завелись там друзья. Ну, как ему живется?

– Судя по всему, он попал в очень хороший дом. К нему там прекрасно относятся, работа нетрудная.

– Вот и хорошо, я очень рад за него… искренне рад, – сказал мистер Шелби. – Наш Том так приживется на Юге, что, пожалуй, не захочет возвращаться сюда.

– Напротив, он очень беспокоится, спрашивает, когда его выкупят.

– Вот это я затрудняюсь сказать. Стоит только наделать долгов, и из них, кажется, никогда не выпутаешься. У меня такое ощущение, будто я увязаю в трясине. Сегодня занимаешь у одного, чтобы расплатиться с другим, завтра – у третьего, чтобы расплатиться с первым. Не уснешь передохнуть, выкурить сигару – подходят сроки разных векселей, заемных писем и тому подобной дряни, которая сыплется на тебя со всех сторон.

– Мне кажется, друг мой, что поправить наши дела можно. Давайте продадим всех лошадей, продадим какую-нибудь ферму и расплатимся с долгами.

– Перестаньте говорить вздор, Эмили! Вы прекраснейшая жена, другой такой не найдется во всем Кентукки, но в делах вы ничего не смыслите, как, впрочем, и все женщины.

– Может быть, – сказала миссис Шелби. – Но почему бы вам не поделиться со мной своими заботами? Дайте мне хотя бы список ваших кредиторов и должников, и я сделаю все, чтобы свести концы с концами.

– Довольно, Эмили! Перестаньте меня мучить! Я и самому себе не могу дать точный отчет о своих затруднениях, а вы так о них говорите, будто это пироги тетушки Хлои, которые она подравнивает и защипывает со всех сторон. Нет, это все не вашего ума дело!

Мистер Шелби даже повысил голос, не найдя лучшего способа убедить жену в своей правоте.

Она замолчала, подавив вздох. Откровенно говоря, характер у нее был гораздо тверже, чем у мужа, и мистер Шелби напрасно не доверял ее женскому уму, ибо она обладала большой практической сметкой и прекрасно разобралась бы в его делах.

Миссис Шелби всей душой хотела выполнить обещание, данное Тому и тетушке Хлое, и эта новая задержка очень ее огорчила.

– Неужели мы не сможем скопить нужную сумму? Бедная тетушка Хлоя! Она так надеется на это!

– Очень жаль! Я поторопился – не надо было давать им никаких обещаний. А теперь, по-моему, разумнее всего было бы сказать об этом Хлое. Пусть привыкает к мысли, что Том не вернется. Через год-два он найдет себе другую жену, и Хлое тоже следовало бы подумать о другом муже.

– Мистер Шелби! Я учила наших негров, что их брак священен так же, как и наш, и теперь не осмелюсь дать Хлое подобный совет! Вы только подумайте, друг мой, разве можно забывать обещания, которые мы даем этим беззащитным существам? Если другим путем деньги добыть нельзя, я буду давать уроки музыки. Моих заработков хватит на выкуп.

– И вы пойдете на такое унижение, Эмили? Я не допущу этого!

– Унижение! Для меня гораздо унизительнее, если люди перестанут верить моему слову.

– Я знаю вашу склонность к геройству и несбыточным мечтаниям, – сказал мистер Шелби, – но прежде чем идти на такое донкихотство,[32] надо как следует подумать, Эмили.

Их разговор прервала тетушка Хлоя, появившаяся на веранде.

– Будьте так любезны, миссис… – сказала она.