Прежде чем положить послание миссис Соуэрби в карман, мистер Крейвен еще два раза внимательно перечитал его.

— Я возвращаюсь, — наконец произнес он. — Сегодня же возвращаюсь.

Войдя быстрым шагом в дом, он приказал верному Питчеру немедленно собирать чемоданы.

Днем мистер Крейвен уже был в пути. На протяжении всей длинной поездки он, не переставая, думал о Колине. Это было само по себе удивительно, ибо с самого рождения мальчика мистер Крейвен старался не думать о нем вообще. Сейчас же память его невольно воскрешала все, что было связано с сыном. Те ужасные дни, когда мистер Крейвен бесновался как сумасшедший, проклиная судьбу за то, что этот ребенок отнял жизнь у жены. Поначалу он не хотел даже смотреть на сына. Когда же наконец увидел, ему стало жаль себя еще больше. Мальчик был очень слаб. Никто даже не сомневался, что жить ему на свете от силы несколько дней. Но ребенок, вопреки общему мнению, выжил. Правда, радости это не принесло никому. Потому что люди, которые за ним ухаживали, были убеждены, что он на всю жизнь останется инвалидом.

Мистер Крейвен обеспечивал сына лучшими докторами, окружил его слугами и дорогими вещами. Однако каждый раз, когда они виделись с Колином, отец чувствовал себя еще несчастней обычного и ничего не мог поделать с собой.

Особенно остро он ощутил это год спустя после смерти жены. Вернувшись тогда из путешествия, он зашел к сыну. Больной ребенок поднял на него огромные серые глаза. Точь-в-точь глаза Лилиэс, но какая усталость и какое равнодушие вместо счастья и радости! Побледнев, мистер Крейвен вышел из детской. С тех пор он старался заходить к сыну, только когда тот спал. А все, что сообщали о нем другие, приводило мистера Крейвена в еще большее отчаяние. Ибо никто, кроме доктора из Лондона, не сомневался, что мальчик на всю жизнь инвалид и, в довершение ко всему, с ужасным характером. Чтобы избавить Колина от приступов ярости, отец велел во всем ему потакать, ибо боялся, как бы истерики не усугубили и так незавидного его состояния.

Сейчас, когда поезд мчался сквозь позолоченные солнцем долины, мистер Крейвен шаг за шагом вспоминал все свои встречи с сыном. Но, как ни странно, эти сцены больше не повергали его в отчаяние. Наоборот, чем ближе он подъезжал к Йоркширу, тем большая нежность к больному сыну охватывала его. Мало того, в нем крепла вера, что Колина еще можно вылечить.

— Только бы не было слишком поздно, — виновато бормотал мистер Крейвен. — Десять лет! Я упустил десять лет! Это ведь очень много!

Будь рядом с ним в поезде Колин, он мигом бы объяснил, что, когда обращаешься к волшебству, нельзя сомневаться в успехе и оставлять в голове всякие «только бы». Но мистер Крейвен о волшебстве пока ничего не знал. Он просто впервые испытал чувство отцовства и немедленно исполнился тревоги за сына. Страшное опасение внезапно заставило его вздрогнуть. Что, если здоровье Колина резко ухудшилось и миссис Соуэрби вызвала его к умирающему? Но неожиданно для себя самого мистер Крейвен быстро отогнал от себя эту мысль. «Может быть, миссис Соуэрби знает, как помочь Колину? — подумал он. — Непременно заеду к ней по пути в Мисселтуэйт».

Так он и поступил. Однако восемь детей миссис Соуэрби, обступивших тут же его карету, сказали, что матушки, к сожалению, нет сейчас дома. Она ушла на другой конец пустоши помочь какой-то женщине с новорожденным.

— И Дикена тоже нет, — добавили они хором. — Он пошел в Мисселтуэйт поработать в каком-то саду. Он почти каждый день туда ходит.

Мистер Крейвен внимательно оглядел всю компанию. От детей миссис Соуэрби веяло таким весельем и доброжелательностью, что он улыбнулся. Вынув из кармана золотой соверен, мистер Крейвен вручил его старшей девочке, которую остальные представили ему как «нашу Элизабет Элен».

— Если вы разделите это на восемь частей, каждому достанется по полкроны, — объяснил он.

Слова его вызвали бурное ликование, и карета тронулась в путь под ликующие возгласы детей миссис Соуэрби. А мистер Крейвен глядел на осеннюю пустошь, и сердце его исполнялось все большей радости и покоя. Когда же вдали показался Мисселтуэйт Мэнор, отец Колина с неожиданной для самого себя лаской, глядя на дом, тихо сказал:

— Подумать только, Крейвены живут здесь уже шестьсот лет!

Он бы удивился сейчас тому отвращению, с которым еще совсем недавно покидал родные места. Все тут тогда казалось ему беспросветно унылым, а одна мысль о множестве нежилых комнат заставляла его содрогаться. Но чудесный сон на берегу озера не прошел для мистера Крейвена даром, и, когда карета остановилась у входа, ему снова вспомнился голос жены.

Слуги, встретившие его в доме с обычными почестями, удивились. Хозяин выглядел намного бодрее и взирал на мир куда веселей. Когда же он, вместо того чтобы скрыться от посторонних глаз в комнаты, которые доверялось обслуживать только Питчеру, направился в библиотеку да еще попросил немедля прийти миссис Мэдлок, всех охватило еще большее изумление.

— Как себя чувствует Колин? — спросил мистер Крейвен у запыхавшейся экономки.

— Знаете, сэр, прямо не знаю, как и сказать, — отвечала та. — Но с ним теперь совсем по-другому, чем раньше, стало.

— Ему хуже? — встревожился мистер Крейвен.

— Да в том-то и затруднение, — забормотала растерянно миссис Мэдлок, — что ни доктор, ни сиделка, ни я просто ничего не можем понять.

— Это еще почему? — поглядел ей в глаза хозяин.

— Потому что, сэр, мистеру Колину, может, лучше, а может, и хуже. Аппетит у него какой-то неясный, а уж поведение…

— Значит, он стал еще страннее, чем раньше?

— Именно, сэр. Он стал очень странным, но не таким, как раньше. Наоборот, он стал очень странным, если сравнивать с тем, каким он до этого был. Раньше мистер Колин ел очень плохо. Потом вдруг стал есть абсолютно все, что дают. А потом наладился вообще возвращать на кухню блюда нетронутыми. Теперь дальше, сэр. В прежнее время, каким вы сами Колина видели, он даже слушать ничего не хотел о прогулках на улице. Уж чего мы только ни делали, чтобы уговорить его! А теперь он сам взял и потребовал, чтобы Мэри и Дикен, сын Сьюзен Соуэрби, вывозили его на улицу в инвалидном кресле. Мистер Колин так привязался, сэр, к Мэри и Дикену! А Дикен еще ручных зверей своих к нам приводит. Вот мистер Колин и торчит вместе с ними со всеми целые дни на улице.

— А выглядит-то он как? — последовал новый вопрос мистера Крейвена.

— Если бы он ел, как все люди, я бы сказала, что он сильно поправился. А без этого мы опасаемся, как