необходимое, предмет за предметом. Майк и нырнул бы, если бы Вип не увидел, что его напарник перепуган мыслью, что какой-то огромный злодей сожрет его; от этого Майк мог бы забыть делать вдохи, у него развилась бы эмболия, и он бы непременно погиб. И поэтому Дарлинг решил выполнить эту работу сам.

Он задержал дыхание, установил болт в скобу и ударил по нему молотком. В воде молоток двигался медленно, и большая часть усилия растратилась до удара, поэтому Випу пришлось бить по болту еще. Вода и маска искажали предметы, а бакен дергался из стороны в сторону, поэтому удар пришелся криво, болт выскочил из скобы и упал вниз, в синеву океана.

Дарлинг выругался в мундштук, наблюдая за падением болта, сделал последний вдох, втягивая каждую оставшуюся частичку воздуха, и вытащил запасной болт из-под резинки плавок. Он ударил по нему молотком, болт вошел на место, как острый нож в свежую рыбу. Вип плотно завернул его плоскогубцами, затем осмотрел пространство внизу, чтобы удостовериться, что там нет никого, кто бы мог напасть, пока он будет подниматься на поверхность воды. Затем вытолкнул изо рта мундштук, сделал выдох и взболтнул ногами, чтобы всплыть вверх, к солнцу.

Майк ожидал его на трапе для ныряния.

— Все в порядке? — спросил он, забирая баллон и пояс с грузилом и поднимая их на палубу.

Дарлинг кивнул, подтянулся на площадку и лег лицом вниз, чтобы отдышаться.

— Что мы здесь делаем, Майкл? — спросил он, когда наконец смог говорить. — Нам бы сейчас сидеть в каком-нибудь кафе в Веро-Бич, потягивать «Пинк лейдиз» и любоваться заходом солнца, вместо того чтобы бросаться в море, чуть ли не тонуть, и всего за какие-то несчастные крохи.

— Они оплачивают горючее.

— Едва-едва, — сказал Дарлинг и решил добавить что-то приятное, чтобы исправить плохое настроение Майка, вызванное сознанием того, что не он сделал эту работу. — Только благодаря тебе.

Не так давно Майк пришел к выводу, что, внеся некоторые незначительные изменения в двигатель, он сможет заставить его хорошо работать на смеси дизельного топлива и керосина, что снизило бы стоимость горючего более чем на треть. А это, в свою очередь, означало, что они смогут заработать пару долларов на таких чепуховых работах, как сегодняшняя.

Дарлингу уже в течение многих лет не было необходимости работать с государственными бакенами, и он надеялся, что ему больше никогда не придется этого делать. Но когда он услышал, что правительство намеревается заменить один из бакенов главного канала и дает эту работу на конкурсной основе, он включился в торги заявок и, к своему удивлению, почти неловкости, обнаружил, что его предложение — самое дешевое.

Теперь они выполняли эту работу за пятьсот долларов и, так как их двигатель работал на более дешевом горючем, действительно могли заработать в этот день чистых двести пятьдесят долларов — конечно, это не бог весть что, но все же лучше, чем сидеть во дворе и считать волоски на соседской кошке.

Другой работы не было. По крайней мере, такой, за которую взялся бы Дарлинг. Договор с аквариумом прервался, во время перерыва в гонках ныряльщики не взяли в аренду ни единого судна, потому что, как только гонщики достигли берега и увидели статью в «Ньюсуик» с фотографией гигантского кальмара из Музея естественной истории в Нью-Йорке, они пришли к выводу, что ныряние исключается, даже на мелководных рифах, где самое страшное, что могло случиться, так это порезать колено о коралл. Прошло почти две недели с тех пор, как был обнаружен последний признак пребывания поблизости кальмара, и все же ни один ныряльщик не подошел к воде.

В этом не было никакого здравого смысла, думал Дарлинг, но, с другой стороны, здравый смысл отсутствовал и во многих других вещах. Весьма скоро появятся сообщения о людях, отказывающихся принимать душ из-за боязни, что гигантский кальмар выползет из сетки душа или по сточной трубе и сожрет их.

Тем не менее другие люди получали работу. Одно из судов с прозрачным дном написало на корме новое название: «Скуид хантер»[24] — оно возило туристов к началу рифов и давало им возможность всматриваться в воду, на сотню футов в глубину, в то время как капитан, разряженный как Индиана Джонс, пугал их до самых кишок всякой чепухой, передаваемой по громкоговорителю, стараясь подражать голосу Винсента Прайса[25] .

Да, это было полной чепухой, но Дарлинг не винил капитана, нужно же было тому что-то делать. Обычно вывозившие в море аквалангистов суда могли бы с тем же успехом находиться сейчас в сухом доке. Приезжие боялись приближаться к воде и не собирались платить тридцать долларов за то, чтобы их возили вокруг островов и показывали достопримечательности. Какой-то предприимчивый владелец магазина сувениров уже создал серию украшений на тему кальмара, всякую дребедень, изготовленную из морских раковин и серебряной проволоки. Еще рассказывали об одном рыбаке, который просто наживал состояние, вылавливая косяки мелких кальмаров, замораживая их и запивая люцитом [26] а затем продавая под названием «настоящие карликовые чудовища Бермудского треугольника».

Прибыли представители отдаленных групп по охране окружающей среды и начали обходить дом за домом, собирая деньги на проведение кампании «Спасите кальмара». Дарлингу даже предложили стать местным представителем этой кампании, но он отказался на том основании, что архитеутис весьма успешно справлялся с делом своего спасения без какой-либо помощи со стороны Дарлинга или кого бы то ни было еще.

«Спасатели кальмара» не пробыли на Бермудах и сорока восьми часов, а уже ввязались в драку с оппозицией, некоторыми известными рыболовами-спортсменами, которые посылали свои яхты и катера на запад для охоты на морское чудовище. У некоторых из них не хватало терпения дождаться прибытия своих судов, и они пытались зафрахтовать судно Дарлинга, но он отказал им, как отказал Мэннингу и доктору, как там его… Тэлли.

Иногда Дарлинг сожалел, что не принял предложение Тэлли, особенно в такие дни, как сегодня, когда его рот болел от нажимов на регулятор мундштука, когда от холода Вип был похож на мороженое и изможден до состояния комы… и все ради пары сотен баксов, которые нужно будет разделить с Майком.

Но как говорится в пословице, Тэлли и Мэннинг принадлежали к такому сорту людей, с которыми нужно держать ухо востро. Шарлотта недаром обратила внимание, что с каждым из них было в общем-то опасно связываться: каждому нечего было терять. Дарлинг никогда не задумывался о том, ради чего все- таки стоит рисковать жизнью, помимо Шарлотты и Дейны, но он был твердо убежден, что, во всяком случае, не ради какой-то твари, которая питается людьми на завтрак и лодками на ленч.

Кроме того, у него были кое-какие надежды. Один ресторан в городе нуждался в ремонте своей пристани, и если Вип получит эту работу, то в течение целой недели будет зарабатывать по тысяче в день. Он слышал, что телефонная компания, возможно, захочет прокладывать кабель… грязная работа — выкачивать жижу, чтобы прорыть траншею для укладки кабеля, но в то же время честная, потому что оплачивала некоторые его счета и ничего при этом не уничтожала.

Это и было все, чего он хотел, — получить работу. Он не знал, как Шарлотта ухитрялась подавать на стол пищу, оплачивать счета за освещение и страховку, но она каким-то образом делала это.

Дарлинг смыл с себя соль в душе и надел шорты, в то время как Майк укладывал аппарат для ныряния и жарил макрель из холодильника. Они собиралась использовать макрель в качестве наживки, но кругом не было ничего, что можно было бы поймать, поэтому они решили, что могут ее съесть.

После ленча они прошли к юго-западу вдоль внешнего края рифов, потихоньку пробираясь к дому. Дарлинг намеревался сделать по пути остановку у городской пристани и вручить счет за проделанную работу Морскому управлению. У него там был приятель, который обещал оплатить счет наличными.

— Взгляни-ка туда, — заметил Майк, указывая вниз с ходового мостика: два люциана плавали вверх брюхом, и «Капер» как раз проходил между ними.

Чуть позже они увидели еще две рыбины, затем морского леща, морского ангела и четыре или пять рыб-юнкеров. Все они были дохлыми и распухшими.

— Что, черт возьми, происходит? — воскликнул Дарлинг.