Желание Майлза не торопить события быстро улетучилось. Кристально чистая вода озера могла бы своей волшебной силой еще сильнее распалить их голод, но он больше не мог ждать. Осторожно уложив ее на мягкую прибрежную траву, он опустился сверху. Он целовал ее губы, лицо, шею, темно-розовые соски, и Алекс выгнулась ему навстречу, словно просила большего.

Глухой стон сорвался с его губ. Он вошел в нее лишь чуть-чуть, дразня медленными движениями, и, когда она прогнулась ему навстречу, судорожно глотая воздух, тогда, и только тогда он позволил себе войти в нее целиком.

Губы Алекс припухли от его поцелуев, но она не замечала боли, все ее чувства, все ощущения сейчас были сосредоточены в одном месте. Алекс как в бреду повторяла имя своего возлюбленного, а между тем волна наслаждения принесла острое удовлетворение.

Услышав его стон, Алекс прошептала:

— Я люблю тебя, Майлз. Как я тебя люблю…

Слова ее эхом отозвались в душе Майлза, словно тысяча серебряных колокольчиков заиграли чудную мелодию. Он ответил ей. Лежа в обнимку, усталые и счастливые, они повторяли друг другу слова любви.

— Что ты сказал, любимый? — прошептала Алекс, не разобрав горячий шепот.

Майлз приподнялся на локте, взглянув в сапфировые глаза своей любимой, ясные, как небо в летний день, и повторил:

— Я спрашивал тебя, выйдешь ли ты за меня замуж, согласна ли ты носить под сердцем моих детей, стать моей половиной…

Она была слишком растрогана, чтобы вслух произнести ответ. Майлз читал согласие в ее глазах, но все же, продолжая дразнить ее, спросил:

— Ну так как? Я не слышу. Да или нет, мадам? Вы выйдете за меня замуж?

— Да, — прошептала Алекс, улыбаясь, не в силах сдержать слез счастья.

Майлз покачал головой:

— Не слышу — наверное, ваша страсть, мадам, лишила меня слуха. Скажите погромче.

— Да, — прошептала она.

— Что? Что вы сказали? — повторив он, наклоняя голову, будто для того, чтобы лучше расслышать.

— Я сказала «да», ты, невежа! Да! — повторила она и шутливо принялась молотить кулачками по его груди. — Да, я буду носить твоих детей, — повторила она серьезно и нежно. — Да, любовь моя, я стану твоей половиной.

Наклонившись, она коснулась губами его губ, и они скрепили свой договор поцелуем, словно печатью. После Алекс коснулась рукой его лица, легко пробежав кончиками пальцев по его лбу, скуле, подбородку.

— Я люблю тебя, Александра, — тихо и без улыбки повторил он.

— Мои друзья, мои родители звали меня Алекс. Ты только однажды назвал меня так, в тот первый раз, когда мы любили друг друга, и больше ни разу не повторил.

— Алекс… Алекс… — повторял он, поглаживая ее по плечам, груди, животу.

Заметив, как быстро его ласки привели ее в возбуждение, он заставил себя остановиться.

— Моя красавица Алекс… Через час начнет темнеть, и нам надо торопиться.

— Я не хочу покидать это место, — лениво пробормотала она, перекатившись на спину. — Пусть себе мир живет по своим законам. Все, что мне надо, — здесь.

Майлз почесал затылок, будто обдумывая ее предложение.

— Рай на необитаемом острове… Мужчина и женщина, красивее которой еще не знал свет… Длинные праздные дни, не занятые ничем, разве что поисками новых путей удовлетворения этого страстного существа… Боюсь, любовь моя, — добавил он, делая над собой некоторое усилие, ибо все то время, пока он говорил, она водила рукой по его телу, и это не оставило его равнодушным, — что столь сильных и крепких ощущений не в силах выдержать ни один мужчина.

— Проверим? — предложила Алекс, обнимая его.

Ей пришлось приложить небольшое усилие, чтобы заставить его склониться над ней, и, воспользовавшись моментом, она перевернулась, увлекая его за собой. Ее все еще напряженные соски щекотали его грудь, даря наслаждение обоим. Она играла с ним, ее губы манили его к себе, но Майлз не без некоторого сожаления все же отстранился.

— Господи, да ты настоящая искусительница! Я тебе покажу, кто тут хозяин, проказница!

Одним взмахом он приподнял ее и, подступив к самому краю воды, уже готов был бросить ее в кристальное озеро. Алекс, разгадав его намерения, крепко вцепилась в него.

— Нет, прошу тебя, не надо!

— Вам надо научиться послушанию, мадам!

Майлз рассмеялся, пытаясь освободиться от ее смертельной хватки.

— Нет, Майлз, не надо! — взмолилась она, и только тогда он понял, что она больше не играет.

— Я не умею плавать, — призналась она, виновато заглядывая ему в лицо.

Майлз увидел страх в ее глазах.

— Прости, любовь моя. Я не хотел тебя напугать.

— Ничего страшного, — улыбнулась она. — Я понимаю, что стыдно быть таким ребенком, но…

Алекс прижалась к нему всем телом и, уткнувшись в грудь, глухо прошептала:

— Моя мама утонула, когда мне было десять лет. Мы вместе катались на лодке. Папа нырнул за ней, но она успела уйти под воду. Он нырял еще и еще, но, когда он ее выловил, было уже поздно. С тех пор я смертельно боюсь воды.

— Прости, любовь моя, — повторил Майлз, глубоко тронутый ее рассказом. — Прости, — повторил он, бережно, как ребенка, укачивая ее на руках. — Я не знал.

— Откуда ты мог знать? — нежно спросила она, поднимая глаза, и, улыбнувшись, другим, веселым голосом добавила: — Если бы не мой страх, меня бы тут не было.

Майлз нахмурился, не понимая, о чем она говорит, и Алекс поспешила объяснить:

— В тот первый день, когда мы зашли в бухту… Не будь я такой трусихой, я бы прыгнула за борт и добралась до берега.

— У тебя ничего бы не вышло, — улыбнулся Майлз. — За тобой было поручено следить Спанглеру.

— Я этого не знала! — удивленно воскликнула Алекс. — Помню, я целый день ходила по палубе туда- сюда без остановки.

— Знаю-знаю, — засмеялся Майлз. — Спанглер чуть мозоли себе не натер. Впрочем, он принял это наказание как кару за то, что накануне стукнул тебя по голове.

— Бедняга. Да, припоминаю, я несколько раз сталкивалась с ним, и всякий раз он извинялся передо мной за тот случай, но так и не посмел взглянуть мне в глаза.

— Ты — чудо! — воскликнул Майлз. — Спанглер едва тебя не убил, выкрал из дому, а ты ему еще и сочувствуешь.

— Почему бы нет? Он всего лишь выполнял твой приказ. Если мне и следует кого-то ненавидеть, так это тебя!

— И ты ненавидишь меня, любовь моя?

Алекс покачала головой:

— В моем сердце слишком много любви, так что больше ни для чего не осталось места.

Единственным ответом Майлза был поцелуй.

— А теперь, любовь моя, я хочу научить тебя плавать. Ты не против?..

— Не против, Майлз.

Признаться честно, Алекс никогда не плавала как рыба, но кое-какие успехи она все же делала. Кросс заслуженно гордился тем, что сумел перебороть ее страх. На мелководье Майлз показал ей, как дышать во время гребков. Ей удалось проплыть немного самой, но она гораздо увереннее чувствовала себя, когда Майлз держал ее, наслаждаясь при этом не только плаванием, но и игрой, которую предложил ей Кросс.