твердого дерева, укрепленного кожей, и только центральный набал­дашник был сделан из железа, поэтому Орму прихо­дилось следить за тем, чтобы его меч не застрял в крае щита противника, поскольку, если бы такое случилось, это дало бы шанс Зигтриггу вырвать меч противника взмахом руки. Щит Орма был сделан целиком из железа, с острой пикой в центре.

Зигтригг презрительно спросил Орма, достаточно ли еще тепло сейчас. По щеке Орма текла кровь от первого удара по шлему, кроме этого он получил укол в ногу и рану руки, в то время, как Зигтригг был пока невредим. Орм не ответил, но отступал шаг за шагом вдоль одного из длинных столов. Спрятавшись за щитом, Зигтригг быстро бросился в атаку, делая вы­пады вперед и вбок, удары его были все более ярос­тными, так что всем присутствующим казалось, что конец уже недалек.

Неожиданно Орм прыгнул на своего противника и, приняв удар Зигтригга на свой меч; ударил своим щитом по щиту Зигтригга изо всех сил, так что пика на его щите пронзила кожу, воткнулась в дерево и осталась там. Он с такой силой дернул щиты вниз, что у обоих щитов отломились ручки, после чего против­ники сделали по шагу назад, освободили свои мечи и, подпрыгнув высоко в воздух, в одно и то же мгновение нанесли удары друг другу. Удар Зигтригга пришелся Орму в бок, прорвал его кольчугу и нанес глубокую рану, но меч Орма вошел Зигтриггу в горло, и громкий крик раздался в зале, когда бородатая голова слетела с плеч, упала на край стола и плюхнулась в бочонок с пивом, стоявший внизу.

Орм качался и, придерживался рукой за край стола. Он вытер меч о колено, опустил его в ножны и посмотрел на безголовое тело, лежавшее у его ног.

— Теперь ты знаешь,— сказал он,— чья это цепь.

Бой за цепь шумно обсуждался по всему дворцу — в зале, на кухне, в женских комнатах. Все, кто был свидетелем поединка, старались отложить в памяти все, что делалось и говорилось, чтобы потом иметь возможность в течение многих лет рассказывать об этом другим. Особенное восхищение вызывало то, как Орм проткнул щит противника, и на следующий день исландец Стирбьорна читал стихи в стиле «льода-хаттр» о том, как опасно терять голову от пива. Все были согласны с тем, что не в каждый святочный праздник насладишься подобным зрелищем, даже при дворе короля Харальда.

Орм и Токе, однако, были прикованы к постели из-за ран, и в течение следующих нескольких дней мало от чего могли получать удовольствие, хотя брат Виллибальд лечил их раны своими самими лучшими лекарствами. Рана Токе нагноилась, он был в горячке и так метался, что четверо мужчин вынуждены были держать его, когда брат Виллибальд делал перевяз­ки. Орм, у которого было сломано два ребра и кото­рый потерял много крови, был также очень плох и слаб, у него пропал его обычно хороший аппетит. Это последнее он счел плохим признаком, который может помешать его выздоровлению, поэтому он сильно опе­чалился.

Король Харальд приказал приготовить для них одну из своих лучших спален, со стенным камином для обогрева и с сеном вместо соломы в матрасах. Многие из людей короля, и Стирбьорн тоже, пришли проведать их на следующий день после боя, чтобы поговорить о событиях прошедшего вечера и посме­ яться над поражением короля Свена. Из-за них в комнате было очень тесно и шумно, и брату Виллибальду пришлось делать им замечания и в конце концов выгнать, так что Орм и Токе не были уверены, что хуже — быть в компании или остаться в одино­честве. Вскоре после этого они лишились общества своих товарищей, которые торопились вернуться домой теперь, когда рождественские праздники за­кончились. Точнее говоря, торопились все, кроме Одноглазого Раппа, который был вне закона в Листе­ре, и поэтому предпочел остаться в Йелинге. Через несколько дней задул штормовой ветер и рассеял льды. Король Свен мрачно отправился в плавание, сказав несколько слов на прощание. Стирбьорн также покинул короля Харальда, торопясь начать собирать людей для своей весенней экспедиции, и людям Орма было разрешено проделать часть пути вместе с ними, в качестве платы за поезд подменяя гребцов на вес­лах. Стирбьорну хотелось бы, чтобы Орм и Токе присоединились к его компании. Он лично пришел навестить их- в комнате и сказал, что они внесли хороший вклад в празднество и что было бы жалко, если теперь они вынуждены будут проваляться неде­лю в постели из-за нескольких царапин.

— Приезжайте ко мне в Борнхольм, когда аисты начнут расправлять крылья,— сказал он.— Для таких людей у меня найдется место на носу моего собствен­ного корабля.

Он покинул их, не дожидаясь ответа, голова его полна была неотложных дел, так что это была вся их беседа со Стирбьорном. Некоторое время они лежали молча, потом Токе сказал:

Но Орм, подумав немного, печально отвечал:

Когда большинство гостей уехало, и на кухнях стало меньше суматохи, брат Виллибальд приказал, чтобы для обоих раненых викингов был приготовлен мясной бульон и подавался им дважды в день, чтобы подкрепить их силы. Несколько женщин короля вы­звались носить бульон из кухни в комнату раненых, желая рассмотреть их поближе. Это они могли делать без помех, поскольку теперь, когда праздник закон­чился, король Харальд слег в постель, и братья Виллибальд и Маттиас, не говоря уже об епископе, были полностью заняты тем, что молились над ним и делали ему кровопускания, чтобы очистить его кровь и внут­ренности.

Первой женщиной, заглянувшей, к ним, была мо­лодая арабка, с которой они разговаривали в первый день своего визита, когда пришли к королю Харальду с колоколом. Токе вскрикнул от удовольствия, узнав ее, и сразу же попросил ее подойти поближе. Она робко вошла, неся кастрюлю и ложку, села на край его постели и стала кормить его. Вслед за ней вошла другая девушка, села рядом с Ормом и стала кормить его тоже. Она была молодая и высокая, с хорошей фигурой и белой кожей, у нее были серые глаза и крупный, красивый рот. Волосы у нее были черные, охваченные янтарным обручем. Орм ее раньше не видел, но она не была похожа на служанку.

Орму, однако, трудно было глотать бульон, потому что его раны мешали ему сидеть. После нескольких глотков кусок мяса попал ему в дыхательное горло, и он сильно закашлялся. От этого разболелась рана, что испортило ему настроение и заставило стонать от боли. Уголки губ девушки приподнялись в улыбке, а он печально смотрел на нее.

Когда приступ прошел, он сказал мрачно:

— Меня сюда положили не для того, чтобы надо мной смеялись. И вообще, кто ты такая?

— Зовут меня Йива,— отвечала она,— и до сего момента я не знала, что ты такой человек, над которым можно засмеяться. Как можешь ты, убивший лучшего воина моего брата Свена, хныкать от ложки горячего бульона?

— Меня волнует не бульон,— сказал Орм.— Рана, подобная моей, неизбежно иногда болит. Думаю, что даже женщина могла бы догадаться об этом. Но если ты — сестра короля Свена, может быть, бульон, кото­рый ты мне принесла, плохой. В самом деле, теперь, когда я подумал об этом, мне кажется, у него был неприятный запах. Ты что, пришла отомстить за ущерб, нанесенный мною твоему брату?

Девушка вскочила на ноги и бросила кастрюлю и ложку в камин, так что бульон расплескался по всей комнате. Ее глаза яростно смотрели на Орма, затем неожиданно она успокоилась, засмеялась и села опять на край кровати.

— Ты не боишься показать, что ты боишься,— сказала она.— Этого во всяком случае у тебя не отнимешь. Хотя, кто из нас двоих ведет себя более разумно — это еще вопрос. Но я видела, как ты дрался с Зигтриггом, это был хороший бой. И будь уверен, что я ни одного человека не считаю своим врагом только за то, что он нанес ущерб моему брату Свену. Давно пора было проучить этого Зигтригга. У него был ужас­ный запах изо рта, и они разговаривали с моим братом Свеном о том, чтобы я стала его женой. Если бы это произошло, он не долго наслаждался бы брачными ночами, потому что мне не доставит удовольствия любой случайный психопат, чьи фантазии я раздраз­нила. Так что, по крайней мере, я в долгу перед тобой за то, что ты спас меня от этой крайности.

— Ты — дерзкая и наглая девка,— сказал Орм,— и к тому же, несомненно, большая стерва, но так всегда бывает с королевскими дочерьми. Однако, я не могу отрицать, что ты слишком хороша для такого человека, каким был Зигтригг. Но сам я вышел из этого поединка тяжело раненным, и еще не знаю, чем это все для меня закончится.

Йива прикусила себе кончик языка, кивнула и смотрела задумчиво.

— Может быть, есть и другие люди, кроме тебя, Зигтригга и Свена, которые понесли потери в резуль­тате поединка,— сказала она.— Я слышала о твоей цепи, которой позавидовал Зигтригг. Говорят, что ты получил ее от южного короля, и что это — самое прекрасное сокровище, какое только может быть. Я очень хочу увидеть ее, и можешь не бояться, что я украду ее, хотя, если бы Зигтригг убил тебя, она могла бы стать моей.

— Трудно обладать предметом, который все хотят потрогать,— печально сказал Орм.

— Если ты так думаешь, то почему не позволил Зигтриггу получить его? — спросила Йива.— Тогда ты был бы избавлен от хлопот, которые оно тебе достав­ляет.

— Одно я знаю точно, хотя и знаком с тобой совсем недолго,— сказал Орм.— Кто бы на тебе ни женился, ему не часто будет удаваться оставить