или, если была уж слишком утонченной дамой, доверяла какой-нибудь приживалке или ключнице из старых верных служанок: русский человек бывает чрезвычайно настойчив и изобретателен, особенно, если речь идет о том, чтобы добраться до запасов вина.
Поднявшись на крыльцо, мы входим в переднюю. В городском особняке, особенно если его фасад выходил прямо на улицу, в передней должен был дежурить швейцар, открывавший дверь подошедшим посетителям господского вида и спрашивавший, как доложить хозяевам или. объяснявший, что хозяев нет или они не принимают. В простодушной деревенской обстановке такой порядок обычно не применялся: хозяева издали слышали стук подъехавшего экипажа, видели выходящих из него гостей и либо приказывали просить их в комнаты, либо сказывались отсутствующими. В городе – иное дело, здесь посетитель мог прийти пешком. Пушкинская Лиза из «Пиковой дамы» писала Герману: «Как скоро графиня уедет, ее люди, вероятно, разойдутся, в сенях останется швейцар, но и он уходит в свою каморку (итак, у швейцара рядом с передней, где-нибудь под лестницей, была каморка – Л. Б.).
... Коли вы найдете кого в передней, то вы спросите, дома ли графиня» (72, с. 199). Вспомним также, как швейцар заявил приехавшему после известного скандала на балу Чичикову, что именно его-то и не принимают.
В передней стояли вешалки для верхнего платья гостей, стойки для тростей – непременной принадлежности человека комильфо, и для зонтиков, бывших такой же принадлежностью светской дамы. Поскольку съезд гостей мог быть значительным, например, на бал, званый обед или ужин, то в передней вдоль стен стояли рундуки, на которые и складывались шинели и шубы гостей и на которых своих хозяев ожидали приехавшие с гостями выездные лакеи. В обычное время на рундуках проводили время лакеи хозяев дома, которые должны были помочь случайным гостям снять верхнее платье, почиститься щеткой и тому подобное. По свидетельству современников, от этого постоянного пребывания в передней мужской прислуги, передняя нередко благоухала особым «лакейским» запахом: прислуга здесь же, коротая досуг, занималась каким-либо делом: «Тут вечно пахло сапожным варом, клоповником, ваксой, салом... Ко всему этому все принюхались, никто не находил это странным, тем боте, что такие же точно передние были во многих барских домах, в особенности в деревенских усадьбах у старосветских помещиков» (66, с. 181). Разумеется, в домах аристократии в передних время от времени брызгали духами или курили уксусом, который лили на раскаленный кирпич на жаровне, либо специальными «монашенками», пирамидальными курительными свечами из ароматических смол. Впрочем, при отсутствии форточек и понятий о гигиене и огромном количестве слуг и членов семейства, в этой операции нуждались и комнаты. («По утрам ежедневно носили разожженный докрасна кирпич и поливали его уксусом или квасом, а лежавшая на нем мята или чабер разливали благоухание» (6, с. 51).
Из передней одна дверь вела в гостиную или в приемную комнату, другая – в лакейскую. Лакейская представляла собой довольно большое помещение с рундуками и лавками по стенам, большим столом для трапез мужской прислуги посередине и иногда с печью с лежанкой. Она была переполнена постоянно пребывавшими здесь мальчиками, взрослыми лакеями и стариками, которые уже не исполняли никаких приказаний, а находились на покое, доживая свой век. Ведь комнатная прислуга, как правило, не имела ни семейств, ни отдельных комнат, и одряхлевшие слуги не имели иного пристанища, кроме привычной лакейской, ссорясь между собой за место на теплой лежанке, школя комнатных мальчиков и ворча на упадок нравов.
В городских домах, поставленных на широкую ногу, за передней была малая гостиная или приемная, где принимали визитеров. Разумеется, в деревне, когда гости ехали за несколько десятков верст из соседнего имения, визиты не делались. Ведь визит предполагал кратковременное посещение, на 10-15 минут, например, с целью поблагодарить за приглашение на бал или вечер, осведомиться о здоровье, поздравить с праздником, пригласить к себе. Мужчины, входившие в гостиную с визитом, даже брали с собой шляпу и перчатки, оставляя в передней только верхнее платье и трость, как и дамы-визитерши не снимали шляпок. Согласно светским правилам, при появлении следующего визитера гость через приличный, но возможно короткий промежуток времени должен был откланяться, чтобы не обременять хозяев и не мешать новому гостю. Хотя для визитов назначалось особое время, нередко от них старались избавиться как хозяева, так и гости: одни на время визитов уходили из дому или приказывали прислуге говорить, что их нет дома, другие же предпочитали обойтись визитными карточками, оставляемыми в передней на специальном серебряном подносе или в вазе, выставлявшихся на столике. Особенно докучны были визиты в праздники, например, на Рождество, Пасху, когда вереницы гостей беспрестанно сменяли друг друга. Для этого, собственно, и заведены были визитные карточки, ныне неправильно называемые визитками: визитка – это особого покроя мужская одежда, нечто среднее между сюртуком и фраком, со скошенными назад полами: их надевали для визитов, как одежду полуофициальную; дамы имели особые скромные глухие визитные платья. Правила использования визитных карточек были довольно сложными: загнув верхний левый угол карточки, показывали свое желание отплатить за посещение своим визитом, загибая правый верхний угол, приносили поздравления, загнутый левый нижний угол обозначал прощальный визит, а нижний правый – соболезнование. Загибали и целый край карточки: загнутый наружу левый край обозначал визит вежливости, а загнутый внутрь правый край должен был выразить чувства визитера, уверения в привязанности и преданности. Не отдать визит считалось оскорблением и могло привести к разрыву отношений. Так что карточки, иной раз присылавшиеся с лакеем, при обременительности многочисленных визитов были весьма удобным средством в светской жизни. Кстати, отметим, что нередкие сейчас визитные карточки под перламутр, под мрамор, с золотыми ободками, цветные и тому подобное, в классические времена визитов считались проявлением дурного вкуса: карточки должны были печататься на плотном белом глянцевитом или матовом картоне. Единственным украшением карточки могла служить маленькая коронка у титулованных особ.
В чиновной среде подчиненные непременно должны были поздравлять с праздником своих начальников. Поскольку мелкие, особенно провинциальные чиновники, сплошь да рядом визитных карточек не имели, для поздравлений в передней выкладывался нарочитый лист хорошей бумаги, где и расписывались поздравлявшие. Роспись должна быть четкой, отнюдь без вольнодумных росчерков и без помарок. Расписываться небрежно или вообще манкировать поздравлением было небезопасно: субординация в служилой России была строгой и действовало правило «Чин чина почитай».
Если в доме имелась малая гостиная или приемная для приема светских визитов или официальных посещений (у важных должностных лиц), обставлялась она просто и строго: несколько стульев и кресел, небольшой диван для хозяйки, которая могла посадить рядом с собой гостью или наиболее уважаемого или близкого визитера. Просто необходимы были в гостиной часы, напольные, настенные или каминные. Смотреть на обычные часы и гостям, и, особенно хозяевам, было неприлично, а большие часы позволяли незаметно сориентироваться в продолжительности визита. Гости- мужчины, садясь на стул или в кресло, ставили шляпу донышком на пол и клали в нее перчатки (без перчаток приличный человек из дома не выходил ни зимой, ни летом, они были принадлежностью знаковой системы, а не служили для согревания рук; да тонкие тесные лайковые перчатки и не могли согреть). Поскольку входить в гостиную со шляпой и перчатками в руках и садиться так, чтобы быстро и небрежно откинуть полы одежды, было неловко, была придумана для визитов особая складная шляпа с пружинкой внутри, для нашего современника называющаяся несколько смешно: шапокляк. Раздевшись в передней, мужчина сплющивал шапокляк и отправлял плоский кружок под мышку, а выходя, небрежным щелчком по донышку расправлял его.
Впрочем, отдельная приемная была слишком большой роскошью, и при большом съезде гостей она могла использоваться как обычная гостиная, например, для карточной игры. Так что в ней могли стоять под подоконниками сложенные ломберные столы, а количество стульев было большим.
Если мы оказались в богатом доме с несколькими гостиными, то далее мы пройдем в большую, основную гостиную, где и происходил обычный прием гостей, например, званый вечер без танцев. Все эти комнаты были проходные при принятом в ту пору анфиладном расположении помещений. Таков, например, был московский дом Милютиных, от которого сохранилось, впрочем, только название Милютинского переулка: «Наш дом, – вспоминал Д.А. Милютин, – состоял, по обыкновению, из целой анфилады зал, гостиных...» (54, с. 60). Аналогичный характер имела планировка дома графов Олсуфьевых на Девичьем поле в Москве: «Дом был огромный... В этом доме было 17 комнат. Из передней шла целая анфилада комнат...» (46, с. 253).
Гостиная или «зала» в XVIII в. отличалась строгостью и даже некоторой торжественной мрачностью. Стены обшивались дубовыми панелями, а над ними затягивались какой-либо тканью или даже кожей; особенно ценилась тисненая испанская кожа с золотым орнаментом.
