Большие напольные часы показывали без десяти четыре. Эшли, в одной розовато-лиловой шелковой ночной рубашке, сидела у себя в спальне на краю постели, невидящими глазами глядя на голубые стены. «У меня, должно быть, с головой не в порядке, – размышляла она, чувствуя нарастающую тревогу. – Как могла я хотя бы задуматься о том, чтобы участвовать в таких делах?» Но даже раздираемая сомнениями, она знала ответ на этот вопрос: ради Роберта, только ради него одного. Не существовало ничего, на что Эшли не пошла бы, чтобы вернуть себе сына. Ничего.

Она встала, босиком подошла к двери на балкон и распахнула ее, впустив в спальню стылый зимний воздух. Не замечая резкого холода, вышла на балкон и замерла, глядя в чистое, усыпанное звездами небо. Из темноты проступило лицо Брендона; казалось, стоит протянуть руку, и можно коснуться его.

– Ты ведь понимаешь меня, правда? – прошептала Эшли.

– Похоже, сегодня ночью нам обоим не по себе.

Испуганно вздрогнув, Эшли посмотрела вниз. Там, в тени балкона, стоял Коллин в теплом свитере. Его волосы были взъерошены ветром.

– Что?

– Вижу, вам тоже не спится.

– Нет, – Эшли покачала головой. – Никак не уснуть.

– Полагаю, с вашей стороны будет разумно накинуть хотя бы халат. – В голосе Коллина прозвучала улыбка.

Эшли вспомнила, что на ней нет ничего, кроме прозрачной ночной рубашки, облепившей тело под порывами ветра.

– Вы… – Она испуганно тяжело задышала. Резко повернулась и бросилась в комнату, захлопнув за собой дверь.

Коллин с улыбкой покачал головой. Жаль, что он спугнул ее. Эшли – изумительная женщина, и ничего ему так сейчас не хотелось бы, как… Нет, нельзя позволять страсти стать на пути того, что ему предстояло совершить. Что им предстояло совершить. Не сейчас. Слишком многое нужно сделать и слишком мало оставалось для этого времени.

Антон Деврис был зол и расстроен. Зол, потому что никто не соглашался с его версией о том, что один человек мог задумать и осуществить все эти дерзкие ограбления на четырех континентах. А расстроен, потому что никак не мог добыть доказательства, без которых нельзя предъявить обвинение Коллину Девереллу. Должно же быть хоть что-то… То, что Интерпол и остальные задействованные в расследованиях агенты проморгали. Ведь именно всегда Деверелл оказывался в нужное время в нужном месте. И Деврис решил, что ему остается одно: как можно больше узнать о Деверелле, вникнуть во все, даже в самые интимные детали его жизни.

В данный момент вознесенный высоко над финансовым центром Манхэттена Деврис сидел в офисе «Интерконтинентал ойл» напротив Джастина Деверелла. Он знал, конечно, что братья – близнецы, и все же их физическое сходство выглядело просто… пугающим.

«Да, различить их и в самом деле невозможно», – думал Деврис, глядя на сидящего за своим столом председателя совета директоров «Интерконтинентал ойл». У следователя возникло ощущение, что задавать Джастину вопросы о его брате – почти то же самое, что допрашивать самого Коллина Деверелла!

– Боюсь, я вряд ли могу оказать вам сколько-нибудь существенную помощь, мистер Деврис, – сказал Джастин Деверелл. – Мы с братом никогда не были близки. Фактически вот уже несколько лет мы даже не разговариваем друг с другом. Есть только одно, что можно утверждать о Коллине с большой степенью уверенности: его жизнь всегда была посвящена поискам великого приключения, которое щекотало бы нервы, заставляло бы трепетать каждую частичку души.

– Понимаю.

«Странно, – подумал Деврис, – что близнецы могут быть настолько чужими друг другу».

– Но я кое-чего не понимаю, – продолжал Джастин. – Дело, связанное с хищением имущества Коллина, было закрыто несколько лет назад. Что, возникли причины, заставившие пересмотреть это решение?

– Не совсем так, – поспешно ответил Деврис. – Некоторые из украденных предметов всплыли в Риме, Лондоне…

– И вы изменили свою точку зрения и теперь считаете, что Коллин сам организовал грабеж. – Это прозвучало не как вопрос.

Деврис покачал головой, удивляясь тому, как быстро Джастин выстроил логическую цепочку и пришел к выводу.

– Нет. Вовсе нет.

В глазах Джастина возникло выражение настороженности.

– Тогда к чему вопросы о привычках и особенностях характера моего брата?

– Я по-прежнему убежден, что тогда его обманули, – ответил Деврис. – Кто и как – другое дело, но…

– Тогда с какой стати вы снова вернулись к расследованию? – прервал его Джастин.

– В интересах следствия я не имею возможности ответить на этот вопрос, мистер Деверелл. Мне очень жаль.

– Понятно. – Джастин глубоко вздохнул. – Прошу извинить меня, мистер Деврис…

– Конечно. – Деврис встал и протянул руку. – Благодарю за то, что уделили мне время, мистер Деверелл.