– Что эта нация дала ей? По ее законам она должна была быть младшей женой у толстопузого хама. Все, что у нее есть, все, что она из себя представляет как личность, – это дар нашей цивилизации!
Тамара погладила ее по руке – сухой, горячей:
– Хотите новость? Тони назначили консулом Мексики. Смешно, правда? Ведь он гражданин Американских Штатов. Мексиканское правительство заинтересовано в поставках свиного сала из Китая, и ему требуется кто-то, кто будет присматривать за исполнением сделок.
– Теперь вы сами будете торговать шампанским? – усмехнулась Нина Васильевна.
– Вряд ли. Но я рада, что у нас появился консульский статус. Это может пригодиться по нынешним временам.
Нина Васильевна поздравила ее и заторопилась домой:
– Я обещала Климу вернуться в пять.
– Передавайте ему привет. У вас все хорошо?
– Да.
Нина Васильевна потянулась за лежащей на полу сумкой. Тамара задумалась: говорить или не говорить? Ей хотелось, чтобы у ее девочки все было хорошо и чтобы, оглядываясь назад, она не прощала только те грехи, которые действительно нельзя простить.
– Я чуть не забыла выдать вам один секрет.
Нина Васильевна вопросительно посмотрела на нее:
– Какой?
– Перед отъездом Даниэль Бернар попросил моего мужа помочь с оформлением документов. Он подарил аэроплан Аделаиде Раисе Маршалл, гувернантке своей племянницы.
Молчание.
– Что за аэроплан? – наконец выговорила Нина Васильевна.
– «Авро-504».
То, что Тамара увидела в серо-зеленых авантюриновых глазах, испугало ее.
– Всего доброго, – сказала Нина Васильевна, едва сдерживая ледяную ярость.
4
Глава 55
1
Клим вошел в «Дом надежды». Еще во дворе он услышал глухой, лишенный всякой музыкальности скрип «Виктролы», а поверх него – тонкий голосок Ады: она подпевала.
Увлеченная музыкой и, как оказалось, танцем, она не сразу заметила, что из приоткрытого люка в полу за ней наблюдают.
– Клим, вы?
Ада бросила подушку с Карлосом Гарделем и поспешно подняла иглу «Виктролы». С тихим шуршанием пластинка крутилась на холостом ходу.
Клим поднялся в комнату.
– Решили все-таки навестить меня? – стараясь побороть смущение, произнесла Ада.
Клим только сейчас понял, насколько она повзрослела. Очень худая, но грациозная маленькая женщина, почти безгрудая, с круглым личиком, большими глазами и припухлым, будто зацелованным ртом. Шея ее была длинна и тонка, как у птенца, еще не успевшего обзавестись положенным оперением.
Клим не знал, с чего начать. К боли за Нину – разъедающей, доводящий мозг до распада – прибавилось усталое недоумение: «И эта тоже…»
Ада что-то спрашивала, улыбаясь. Ее слова долетали до сознания обрывками, смысла которых Клим не очень понимал:
– Вы говорили, что ваша жена занимается документами… Она может сделать американский паспорт? Сколько это будет стоить?
Клим перебил:
– Ты стала любовницей Даниэля Бернара?
Ада онемела.
– Вы мне не папочка, чтобы следить за моей нравственностью, – медленно выговорила она.
Клим схватил ее за руку, силой усадил на табурет:
– Ты хоть понимаешь, во что он тебя вовлек?!
Ада пыталась вырваться; они кричали друг на друга, мгновенно разъярившись, и только стук метлы Чэня («Уймите вашу женщину!») заставил их, тяжело дышащих, умолкнуть.
Ада сказала, что Клим не имеет права вмешиваться в ее дела. Он никогда о ней не заботился, он отвел ее в «Гавану», он жил за ее счет, он бросил ее и приходил к ней только тогда, когда ему негде было ночевать, – десятки справедливых обвинений.
– И после этого вы хотите, чтобы я перед вами отчитывалась?
Клим выпустил ее руку. На запястье Ады остались белые следы от его пальцев.
– Вы дурак! – шмыгнула она носом. – Если бы я стала любовницей мистера Даниэля, я бы, наверное, не жила в «Доме надежды»!
– Но он подарил тебе аэроплан!
– И что?
