- В ту ночь, -сказал Роланд, - были огни, и музыка, и танцы, много вкусной еды и много выпивки.

- Бухло, -вздохнул Эдди полусерьезно-полукомически. - Я помню его хорошо.

Это были первые слова, которые кто-то из них произнес за очень долгое время, и они разрушили чары, сковывавшие их всю эту долгую и ветреную ночь. Они зашевелились, как люди, пробуждающиеся от глубокого сна. Все, кроме Ыша, который лежал на спине перед очагом, растопырив короткие лапки и смешно вывалив набок кончик языка.

Роланд кивнул.

- Там были и женщины, и в ту ночь Молчун Джейми лишился девственности. На следующее утро мы снова сели на Малыша-Гуделку и вернулись в Галаад. Вот что случилось в давние времена.

- Задолго до того, как родился дедушка моего дедушки, -тихо проговорил Джейк.

- Ну, этого я не знаю, -сказал Роланд, слегка улыбнувшись, и отхлебнул воды. Горло у него сильно пересохло.

На мгновение воцарилась тишина. Ее нарушил Эдди:

- Спасибо, Роланд. Это была бомба.

Стрелок приподнял одну бровь.

- Он хочет сказать, что история была чудесная, -сказал Джейк. - И это правда.

- Я вижу свет в щелях между досками, которыми мы закрыли окна, -сказала Сюзанна. - Он слабый, но он есть. Ты проговорил всю ночь напролет, Роланд. Видно, не такой уж ты сильный молчаливый тип в духе Гэри Купера, а?

- Я не знаю, кто он такой.

Она взяла его за руку и коротко пожала ее.

- Неважно, солнышко.

- Ветер немного улегся, но все равно дует очень сильно, -заметил Джейк.

- Мы подбросим дров в огонь и ляжем спать, -откликнулся стрелок. - Сегодня вечером достаточно потеплеет, чтобы можно было выйти и набрать еще дров. А уж завтра…

- Снова в путь, -докончил Эдди.

- Все верно, Эдди.

Роланд засунул остатки дров в угасающий огонь, дождался, пока тот снова ожил, а потом улегся и закрыл глаза. Спустя несколько секунд он уже спал.

Эдди сгреб Сюзанну в объятия, потом взглянул через плечо на Джейка, сидевшего по-турецки и смотревшего на огонь.

- Пора придавить подушку, маленький бродяжка.

- Не называй меня так. Ты знаешь, что я этого не люблю.

- Ладно, ковбой.

Джейк показал ему средний палец. Эдди улыбнулся и закрыл глаза.

Мальчик поплотней завернулся в одеяло. 'Моя тряпица ', подумал он и улыбнулся. Снаружи все еще завывал ветер - голос, лишенный тела. Джейк подумал: 'Он по другую сторону замочной скважины. А что там, откуда он приходит? Вечность. И Темная башня'.

Он думал о мальчике, которым был Роланд Дешейн бессчетные годы тому назад, лежащем в круглой спальне наверху каменной башни. Закутанный в одеяло, мальчик слушал, как мама читает ему старые сказки, а снаружи ветер несся над темной землей. Засыпая, Джейк увидел лицо женщины и подумал, что оно не только красивое, но и доброе. Его мать никогда не читала ему сказок. В его мире это было обязанностью домработницы.

Потом он закрыл глаза и увидел ушастиков-путаников, танцующих в лунном свете на задних лапках.

Джейк заснул.

2. Роланд проснулся после обеда, когда ветер ослаб до шепота и в комнате стало значительно светлее. Эдди и Джейк все еще крепко спали, но Сюзанна уже проснулась, залезла в каталку и убрала доски, которые закрывали окна. Теперь она сидела, подперев рукой подбородок, глядя наружу. Роланд подошел к ней и положил руку на ее плечо. Сюзанна обхватила и похлопала по ней, не поворачиваясь.

- Ураган прошел, сладкий.

- Да. Надеюсь, второго такого мы никогда не увидим.

- А если увидим, надеюсь, найдем такое же хорошее укрытие. А остальная часть деревни Гук… -она покачала головой.

Роланд наклонился, чтобы выглянуть в окно. То, что он увидел, его не удивило, но Эдди сказал бы об этом 'потрясно'. Главная улица осталась на месте, но была завалена ветками и сломанными деревьями. Окаймлявшие ее здания исчезли. Остался только каменный зал собраний.

- Нам повезло, верно?

- Везение -так люди с трусливой душой называют ка, Сюзанна из Нью-Йорка.

Она молча обдумала его слова. Последние дуновения стихающего ледовея проникали в дыру на том месте, где когда-то было окно, и слегка шевелили копну ее волос, будто невидимая рука гладила ее по голове. Потом она повернулась к нему.

- Она покинула 'Благодать' и вернулась в Галаад -твоя мать, королева.

- Да.

- Несмотря на то, что тот сукин сын предсказал, что она умрет от руки своего сына?

- Я сомневаюсь, что он именно так сказал ей об этом, но… да.

- Неудивительно, что она была в полубезумном состоянии, когда писала то письмо.

Роланд молчал, глядя через окно на разрушения, которые принес ураган. Вовремя они нашли убежище. Хорошее убежище от урагана.

Она взяла в обе руки его трехпалую кисть.

- Что она написала в конце? Какие слова ты перечитывал снова и снова, пока письмо не рассыпалось в прах? Ты можешь мне сказать?

Он долго не отвечал. И когда она уже думала, что ответа не буцдет, Роланд заговорил. В его голосе - почти неразличимо, но все же несомненно, - чувствовалась дрожь, которой Сюзанна никогда раньше не слышала.

- До последней строки она писала на низком наречии. А эти слова написала на Высоком, красиво выведя каждую букву: 'Я прощаю тебе все'. И еще: 'Можешь ли ты простить меня?'

Сюзанна почувствовала, как одна-единственная слеза, теплая и абсолютно человеческая, скатилась по ее щеке.

- И ты смог, Роланд? Ты простил?

По- прежнему глядя в окно, Роланд Галаадский -сын Стивена и Габриэль Артенской - улыбнулся. Улыбка осветила его лицо, как первый рассветный луч - горный ландшафт. Он произнес лишь одно слово, прежде чем вернуться к своим ганна и заняться их послеполуденным завтраком.

И слово было 'Да'.