предпринять в такой безнадежной ситуации, обе женщины уставились друг на друга. Наконец Джоселин, смахнув с лица слезы, сказала тихо и сдержанно:
— Хэлло, Верити.
— Хэлло, миссис Александер.
Джоселин улыбнулась.
— Мне кажется, что ты уже достаточно взрослая женщина, чтобы называть меня просто Джоселин.
Верити прищурилась. Что-то жалкое мелькнуло в улыбке старухи и вызвало у нее сострадание. Это, конечно, смешно. Джоселин Александер никогда не требовала сострадания, она просто этого не выносила.
— Хорошо… Джоселин, — неохотно проговорила Верити. Она бросила взгляд в сторону трапа. Может, уйти?
— Как тебе круиз, Верити? — вежливо осведомилась Джоселин, чувствуя, как у нее пересохло в горле. — Должна признаться, я очень удивилась, увидев тебя на борту, — добавила она. Она, конечно, попыталась скрыть за этой фразой свои истинные чувства. — Как поживает дорогая Винни?
— Мама чувствует себя превосходно, — ответила, не находя себе места, Верити. Винни с Джоселин когда-то ходили в одну школу, а потом учились в женском колледже в Челтенхэме. Когда они вышли замуж и у них появились дети, они по очереди становились их крестными и первые годы часто вместе проводили лето в сельском имении Александеров в Котсуолдсе. Дэмону в ту пору было десять, Верити шесть. Однажды, катаясь на пони Дэмона по кличке Железные Бока, она упала. Дэмон донес ее на руках до самого дома, и с тех пор они были неразлучны до конца каникул.
Потом, после той ужасной ночи, Верити часто кричала и плакала, умоляя мать больше никогда не брать ее с собой к Александерам. И хотя Винни была озадачена таким поведением, даже больно уязвлена, она так и не смогла, сколько ни пыталась, выведать у своей подверженной истерическим припадкам дочери, что произошло.
— Пойду поищу Дэмона, так хочется поболтать о добрых старых временах, — с холодной сдержанностью сказала Верити, стараясь потихоньку улизнуть к лестнице. Но Джоселин крепко схватила ее за руку.
— Верити, прошу тебя, мне так нужно с тобой поговорить…
Верити почувствовала, как закрадывается в душу страх, тот страх, который когда-то испытывала она, шестилетняя девчонка, не понимавшая, что происходит. Она тихо вскрикнула.
У Джоселин от испуга отвисла челюсть. Когда она увидела в глазах молодой женщины ужас и смятение, ей самой стало не по себе. Она быстро выпустила руку Верити, словно это была не рука, а пылающий костер.
— Прости меня, — сказала она, возвращаясь к своему шезлонгу, в глазах ее была мольба. — Мне на самом деле очень жаль, я совсем не хотела напугать тебя.
Верити, дрожа всем телом, сделала глубокий вздох.
— Простите вы меня, — хрипло вымолвила она. — Не знаю, что случилось со мной, — неуклюже добавила она, сразу же пожалев о своих словах. Ведь обе они отлично знали, в чем дело.
— Ничего, ничего, — торопливо запричитала Джоселин. Теперь она сама хотела поскорее остаться одна. Она быстро нацепила солнечные очки, чтобы скрыть выражение лица. Взяв себя в руки, Джоселин отвернулась. Теперь она свободна. В этом нет никакого сомнения.
Не сказав ни слова, Верити, повернувшись, направилась к трапу. Неожиданно для себя она осознала, что больше не боится Джоселин Александер. Каким-то непостижимым образом за короткие мгновения их встречи Джоселин перестала для нее быть чудовищем, каким являлась все эти годы. Теперь она стала просто знакомой женщиной, как многие другие. Человеком, со всеми присущими ему пороками и слабостями.
Рамона подошла к мужчине, стоявшему под номером вторым в ее списке, нью-йоркскому банкиру, тем более что шезлонг рядом с ним оказался свободен. Он владел тремя процентами 'Александрии'.
— Привет, — сказал он, снимая солнцезащитные очки.
Скорее всего для того, подумала Рамона, чтобы произвести на нее должный эффект голубизной своих глаз. Она улыбнулась, давая ему понять, что он не ошибся в своих ожиданиях.
— Привет. Рамона Кинг, — представилась она, протягивая ему руку. Он чуть не вывалился из шезлонга, пытаясь торопливо пожать ее. На ней был простой белый купальник, поверх которого она набросила короткий халатик из легкой, прозрачной ткани.
Дуайту Д. Маркхэму III еще никогда прежде не приходилось видеть такой красивой женщины.
— Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить?
Рамона попросила принести ей лимонного сока со льдом. В ожидании напитка она растянулась в шезлонге рядом.
— Ну, мистер Маркхэм, судя по всему, у нас с вами много общего, — начала она, заметив, как тот расплылся в широкой улыбке.
— Конечно, конечно, — раскатисто произнес он, не спуская глаз с ее стройных ног.
— Несомненно, — продолжала Рамона. — Ну, для начала следует упомянуть о том, что мы оба являемся владельцами акций этого роскошного судна…
Грег, наполовину завершив повседневную проверку на судне, остановился возле лифта под палубой для спортивных игр. Там же помещался медицинский пункт на случай, если во время состязаний и спортивных игр кто-то из пассажиров получит травму. Грег, как и большинство здоровых мужчин, чувствовал себя неуютно в стерильной обстановке лечебного учреждения, но он не мог не восхищаться великолепной работой судовой клиники. Здесь находились зубной и рентгеновский кабинеты, операционная, изолятор и еще шестнадцать отдельных палат для пациентов. Дружески кивнув дежурной медсестре, он хотел было поинтересоваться, все ли в порядке, не произошло ли чего-то такого, что требовало его личного вмешательства, как дверь в кабинет врача распахнулась.
Верити застыла на пороге от столь неожиданной встречи. Ее глаза испуганно скользили по его высокой, брызжущей жизненной силой фигуре. Доктор Джон Гарднер, знаменитый пятидесятивосьмилетний судовой хирург, чуть не врезался на полном ходу в ее спину.
— Привет, капитан! Повседневный обход владений, да? — Гарднер заботливо обнял Верити за плечи, чувствуя, что той не по себе. — Нет никаких причин для беспокойства, Верити, — тихо успокаивал он ее. — Мы все время от времени подвержены морской болезни, — добавил врач, инстинктивно отдавая себе отчет в том, что его пациентке не хочется, чтобы посторонние знали об истинном состоянии ее здоровья. Она бросила на него короткий признательный взгляд, молча поблагодарив за тактичность, и решила ретироваться. Грег долго глядел ей вслед. Только когда она скрылась за поворотом, капитан вдруг вспомнил, что они не обменялись ни словом. — Ну, капитан? — по-деловому снова обратился к нему Джон.
Быстро взяв себя в руки, Грег вошел за доктором в его кабинет. Он наблюдал, как хирург убирал прибор для измерения кровяного давления.
— Никогда не видел, чтобы вы пользовались им при обследовании пассажиров, страдающих морской болезнью, — тихо сказал Грег.
