пять процентов акций 'Александрии'. Теперь эти пять процентов принадлежали ей, Рамоне.

Эта тайна только добавляла ему решимости заручиться ее полным доверием. Он должен знать все ее секреты. Стать ее любовником. Отыскать место для себя в ее жизни, чего бы это ему ни стоило. Когда, вскинув на него глаза, она увидела, что он протягивает ей руку, она машинально, без всякой задней мысли, взяла ее.

— Ну, куда теперь? — спросила она, принимая, вероятно, как само собой разумеющееся перспективу остаться теперь вместе до конца дней. Он ладонью чувствовал теплоту ее пальцев, и теперь даже она не могла верно истолковать его осторожный взгляд, который он то и дело бросал на нее.

— Не пойти ли нам в Национальный птичий заповедник 'Левара'? — предложил он, хотя в его мозгу молоточком упрямо стучала все та же мысль о тихом номере в отеле, о большой, просторной кровати. Он набрал полные легкие воздуха. Успокойся, успокойся, уговаривал он себя, чувствуя, как его бьет легкая дрожь.

— Если мы отправимся туда на автобусе, то прежде я хотела бы составить завещание. Ты не против? — спросила она, и они оба прыснули.

— Не стоит. У меня хватило здравого смысла взять напрокат автомобиль.

— Молодец, умница!

Птичий заповедник находился на северной оконечности острова. Его можно было заметить издалека. Густые рощи мангровых деревьев делали эту территорию идеальным местом для обитания птиц.

— Неудивительно, что ты выбрал именно эти острова для первого рейса твоего теплохода, небрежно заметила она. — Но, осмелюсь спросить, был ли совет директоров согласен с тобой? — пустила она пробный шар. Ей очень хотелось знать, как далеко простирается власть совета. Если случится самое худшее и ей придется относиться к Дэмону Александеру как к своему заклятому врагу, то нужно заранее знать, какой поддержкой пользуется он в собственной компании.

Дэмон при мысли о диктате со стороны совета директоров искренне рассмеялся.

— Ничего подобного. Я считаюсь с мнением только одного человека. Это Ральф Орнсгуд.

Рамона понимающе кивнула. Ей уже приходилось слышать об этом незаменимом шведе. Нужно с ним встретиться. Орнсгуд мог бы, конечно, сообщить ей кое-что интересное о закулисной деятельности 'Александер Лайн'.

— Выходит, ты можешь послать своих директоров к черту, так? — спросила она, чувствуя, как у нее убыстряется пульс.

— Частенько так и приходилось поступать, — признался он, пытаясь догадаться, какую именно информацию она хочет у него выудить. В его глазах проскользнуло беспокойство. Но как только она взглянула на него, он улыбнулся. Без всякого усилия над собой.

— Значит, тебе ничего не грозит? — продолжала она, и сердце ее подпрыгнуло от неожиданно явившейся надежды. Если Дэмон настолько уверен в себе, в своем положении, то, может, не он стоял за спиной Кейта, скупившего дополнительные акции. В таком случае…

— В бизнесе, Рамона, нельзя быть до конца в чем-то уверенным, — тихо сказал он и замолчал. Вдруг до нее дошло, что они углубились в густые заросли деревьев, сбились с тропинки и теперь их никто не видел. В его голосе чувствовался металл.

У нее упало сердце.

— И что ты тогда предпринимаешь? — спросила она. Внутри у нее, казалось, что-то треснуло, надломилось. Она ясно осознала, что перед ней — безжалостный, жестокий бизнесмен.

— Если кто-то попытается достать тебя, ты должен достать его первым. — Например, как твой отец, с горечью в душе мысленно добавил он.

У Рамоны перехватило дыхание. Как же она могла предположить, что у такого умного человека, как Дэмон Александер, нет в запасе козырей, чтобы не допустить передачи 'Александрии' в чужие руки? Возможно, это акции на другое имя, которые пригодятся ему в борьбе или же помогут отстоять через подставных лиц свои интересы, если кто-то захочет завладеть его имуществом. Но Кейт своим самоубийством расстроил его планы, к тому же передал ей свои акции. Почему же это случилось?

— Ты, Рамона, становишься для меня незаменимым, очень важным человеком. Ты, конечно, это понимаешь, правда? — мягко сказал он. Ее сердце от радости сделало сальто, а мозг лихорадочно заработал в полную мощность. — Ни в чем нельзя быть до конца уверенным, — добавил он.

Конечно, он прав. Так оно и есть, во всяком случае в том, что касается ее. Она и раньше подозревала, что он несет долю ответственности за гибель ее жениха. А что он сделает, если узнает, что она владелица крупного пакета акций его драгоценного теплохода? А может, он уже все и так знает? — подсказывал ей внутренний голос. Рамона похолодела. Что, если он все давно знает, знает, кто она такая, что, если все это время, когда, как ей казалось, она охотится за ним, он сам выслеживал ее, свою добычу?

Неожиданно он заключил ее в свои объятия, и, как это ни ужасно, все на свете перестало существовать для нее. От его поцелуев Рамона учащенно задышала, прижимаясь к нему всем телом. Бессознательно, словно в дурмане, она обняла его руками за шею, а ее голова откинулась назад под неистовым напором его страстного поцелуя. Она застонала. Как еще можно назвать эти звуки, неудержимые звуки, слетавшие с ее губ, когда он наконец оторвался от них? Она резко открыла глаза. Когда же она их закрыла? Никак не вспомнить. Она вдруг увидела, как плавится сталь в его глазах, а когда он, наклонив голову, легко провел языком по изгибу ее шеи, она опять застонала, теперь гораздо громче. Она почувствовала, что пятится назад, только когда уперлась спиной во что-то твердое. Она и не заметила, как они подошли к развалинам Аравака, и теперь она прижималась к древней каменной плите. Может, в другое время доктор P.M. Кинг и смогла бы отвести свою академическую душу, любуясь прекрасными древними руинами индейского города, но сейчас ей как женщине, попавшей в крепкие объятия Дэмона Александера, было абсолютно на все наплевать. Сердце ее колотилось, как безумное, и когда его рука, проскользнув за тонкий, почти прозрачный лифчик, сжала ей грудь, она почувствовала, что у нее подогнулись ноги и она вот-вот упадет. Рамона ловила открытым ртом воздух, когда его умелые пальцы теребили ее набухшие соски, что усиливало сладкую боль внутри нее, отчего ей хотелось закричать. Она жаждала ощутить его губы на этих частях ее разгоряченной плоти. Боже, как она этого хотела… очень хотела… Она хотела, и все тут! Она судорожно, глубоко вздохнула и сомкнула руки у него на спине. Какое сильное у него тело, какое невероятно жаркое.

Если что-то немедленно не предпринять, можно ведь и сгореть дотла.

Трясясь всем телом, она, просунув руку между ними, легким движением оттолкнула его. Медленно и неохотно он отстранился от нее. На его щеках появились пунцовые пятна, а глаза потемнели, приобретя цвет старинного олова. Оба они тяжело дышали. Дэмон отошел еще на шаг. Как же она красива! Она стояла, опираясь спиной на древнюю плиту, с распущенными, высушенными бризом волосами, развевающимися вокруг нее; крупные соски ее полных грудей выпирали из облегающей ткани, а длинные, стройные ноги были чуть согнуты в коленях.

— Весьма сожалею, — сказал он, не испытывая никакого раскаяния. Абсолютно никакого. Он хотел этого с первой минуты, как увидел ее.

Рамона, все еще дрожа, глотнула свежего воздуха.

— Забудем, — сказала она, прекрасно отдавая себе отчет, что никогда этого не забудет. Покуда живет на этом свете. Какой ужас! Влюбиться так сильно, без оглядки, в своего врага